- Мы сегодня выпьем или не выпьем? - заорал Сателлит. - Кто как, а я за нашего великого Корифея! Вря! Вря! Вря!

Все пили и приговаривали, Корифей благостно сощурился, протянул руку, чтобы взять письмо-портрет, о котором начал вещать Пиетет, и углубился в чтение.

Он читал долго и придирчиво, проверял подписи, просвечивал сквозь огонь, словно какую-то ценную бумагу. Тем временем снова пили за здоровье Корифея. Пиетет разносил закуски и заедки, мыл мисочки, приходил в восторг, делал заметки в памяти, что и сколько съедено, выпито, кем, как и что сказано и как вел себя при этом сам Корифей...

А Корифей, блаженствуя от тепла, от внимания и восторгов, позвал Пиетета, прижал к себе, обнял.

- Вот! Видите этого человека? Нет дороже для меня! Он для меня...

- А я?.. - выкрикнул Сателлит. - А я?

- А ты сиди и помалкивай! Кто б еще так за мое здоровье и за мою жизнь, как наш добрый Пиетет? Никто, и вы это знаете. Так что давайте выпьем за него. Дай я тебя поцелую, мой дорогой...

- Вря! Вря! Вря! - закричал Сателлит.

Где-то за полночь, когда уже было выпито достаточно и переговорено все, что только можно сказать, Корифей, который за это время пережил несколько стадий опьянений и полнейшей трезвости, неожиданно возвратился вдруг к истокам этого баламутного вечера (теперь уже ночи) и позвал к себе Пиетета.

- Где то самое? - спросил он сурово.

- Что? Что вы имеете в виду?

- Сам знаешь! Письмо! Письмо с подписями. Где оно?

Письмо было снова положено пред его ясные очи, Корифей желтолицо уставился в него, долго читал, еще дольше изучал, затем, пройдясь взглядом по всем доверенным и допущенным, тихо спросил:

- Кто это выдумал?

Сателлит встрепенулся первым и первым же все уловил:

- Кто? Да ясно же кто - Пиетет! Я ему говорил, а он: трепетно - хоть режь его!

- Ага! Пиетет? Ну-ка, где ты там? Подойди! Бери читай! Что ты здесь понаписывал? Что я чуть не сгорел? А почему? Был пьян? Ты этого хотел? Молчи! Я тебя знаю! Я вас всех знаю! Хотели послать эту дурацкую петицию, чтобы меня опозорить. И все подписали!

- Я не подписывал! - вскочил Сателлит. - Такая придебенция. Что ж тут подписывать?

- Гони его в три шеи. И всех, кто подписал. Хотели меня... Кого? Меня? И кто?

Сателлит стал всех выталкивать из "люкса", надувал щеки, горел румянцами бесстыдства, увидел Твердохлеба.

- А вы? Не подписали?

- Я не подписываю вообще, - улыбнулся кротко Твердохлеб. - Мне подписывают, а не я. Мне, понимаете? Вам это что-то говорит?

Сателлит, как баран, надувал свои румяные щеки. Не знал, как себя повести. Не имел соответствующего опыта.

- Так вы как? Хотите остаться?

- Ни малейшего желания!

- Тогда как же?

- Я уйду, но без выталкивания. Понятно?

- Все ясно! Вас не было и нет! И никто ничего... Вы - великий юрист! Это я вам говорю! Знаете что? Я вам одну придыбенцию...

- Только не сейчас, - предостерегающе поднял руку Твердохлеб.

- А кто говорит - сейчас? При случае! Только при случае! Позволите?

- Ну, если будет подходящий случай...

Он еще не знал, с кем имеет дело. Сателлит раскопал его уже на следующий день. Корифей отдыхал после обеда, каждый из его паладинов мог делать что угодно, Сателлит налетел на Твердохлеба.

- Вы не удите рыбу?

- Не люблю воды.

- Я тоже. Жабы, рыбы, придыбенции... Посидим на лавочке?

- Отдаю предпочтение ходьбе.

- Думаете, я бы не ходил! А нужно сидеть возле Корифея. Корифей такой человек - в бараний рог кого угодно! Я вам обещал одну придыбенцию, так это как раз оно. Придыбенция с кабинетом.

- Здесь еще и кабинеты?

- Да не здесь, не здесь! В нашем ДОЛ. Там же у нас целый департамент. Президентик развел. Курьеры, секретари, референты, правые руки, левые руки.