Кстати, о наживе. Кроме одежды, на теле нет ничего. Ни револьвера, ни тесака. Как ни болит голова, нужно начинать с возвращения вещей. Если не озаботился, пираты уверуют – так тому далее и быть. Слабаку в этом обществе не выжить.

  Эй… Кто меня облегчил? Ствол, нож?

Рикас, стараясь не качаться, поднялся на высокую кормовую площадку. Кто то протянул револьвер и перевязь с кобурой. Красть у своих, крысятничать, считается позором, поэтому флибустьеры если что то и стянут, то незаметное. И, конечно, не оружие.

  Тесак?

Хранитель, явно надеявшийся не увидеть хозяина револьвера живым и оставить пушку себе, равнодушно ответил:

  Дьявол его знает. Ствол я приныкал, чтобы эти не подмыли,   презрительный кивок указал на копошащихся неудачников минувшей битвы. – Ножика не видел.

Расспрашивать побеждённых Рик не захотел. Только высматривал, что у пиратов торчит за поясом. Ножи, кортики, тесаки, кинжалы – морской бродяга чувствует себя голым, если не владеет хоть какой то смертоносной железкой. Оттого элита на шканцах позволила оставить им игрушки.

Рикас перебрался на корму, в офицерские каюты. Собственно, в матросском кубрике он ничего не оставил, кроме зловонной лужи. Каторжанин вставил в его в очерёдность вахт. Через каждые четыре часа нужно подниматься на полуют и зорко следить, как нижняя каста справляется со своими обязанностями, ставит и убирает паруса, копошится на палубе.

  Слушай, а почему бы не освободить рабов? Кого то из них поставить к шпилям, или палубу драить – для этого особого ума не надо.

Рябой пират глянул на Рикаса как на несмышлёного ребёнка.

  Ты с дуба рухнул? Они – товар, а не команда, растуда их три раза.

  Но мне говорили – в Республике рабство отменено и запрещено!

Ветеран преступного промысла широко ухмыльнулся, показав некомплект зубов в прорехе между усами и бородой.

  Так и есть. Поэтому продадим их лордам, мать их…

Молодой человек наивно рассчитывал, что рабов освободят. В крайнем случае – заставят отработать освобождение. Но сдавать лордам Архипелага, отправлять на невольничий рынок… Всё таки Республика не многим отличается в лучшую сторону. Если вообще отличается.

А он, Рикас, ещё и долю получит от продажи человечьего мяса.

Неуютно ощущал себя и его отец. Он нарушил обещание – не распространять в мире Икарии оружие, известное за её пределами. Конечно, изготовить большинство образцов невозможно, но кое какие, в другом мире давно устаревшие виды смертоубийственных приспособлений, несложно выпустить даже в условиях Архипелага.

Оправдание одно – пираты будут убивать друг друга.

Если ещё нужны какие нибудь оправдания. По большому счёту, тей давно уже уравнял себя с местными головорезами. По возвращении домой нужно бросать гвардию, отказываться от шевронов элит офицера, коих более не достоен, и просить службу в далёких краях. Попросту – всё начинать заново. После сорока это очень непросто.

А пока в качестве грехопадения Алекс показал Йоргосу эскизы. Конечно, он не обладал художественным даром, как покойная Эльза Мейкдон, рисунки вышли корявыми, зато передали основную идею – бочонки с взрывчаткой висят на якорях в толще воды.

  Синьор, мы не сможем после захвата гряды Южных Ветров держать там корабли. Поэтому на всех удобных фарватерах сбросим эти адские штуки.

Йоргос нахмурился. Два десятилетия среди пиратов не изгнали окончательно остатки тейского воспитания. Морские мины – очень подлое оружие.

  Они… Получается, они опасны для любого судна?

  Вот нехитрое устройство внутри.