Я чуть не упала в обморок, когда увидела размер члена первого зомби. Он был огромным, и позади этого клона Джона Холмса выстроилась длинная очередь не менее одарённых живых мертвецов. Казалось, что Джей Джей специально на роль зомби отбирал мужчин порно-звёзд, чтобы добиться своей цели: отвлечь пролетариат от верности партии и привлечь к верности элите. Однако, возбудившись, я лишь напрасно намочила трусики. Зомби начал сам играть со своим членом, пытаясь добиться эрекции, но его оживший мёртвый член вставать не хотел.

Когда разочарованный хозяин зомби удалился вместе со своими творениями, моим следующим клиентом стал Джон Грей. Он был чрезвычайно высок и худощав. Его ноги и руки были слишком длинны и истощены. Его лоб был широким и узким. На лице у него не было ни кровинки. Его рот был большим и подвижным, а его зубы были пусть и здоровыми, зато такими неровными, как ни у одного другого человека. Однако улыбка его была вовсе не неприятной, как можно было предположить — но она была всё время одинаковой. Она выражала глубокую меланхолию — бессменную и непрекращающуюся грусть.

Темпераменту Грея не хватало чувственности и энтузиазма. Его воображение было исключительно скудным и нетворческим. Апатии Грею добавлял морфин, которым он пользовался всегда, поскольку не мог без него жить. Как большинству наркоманов, Грею не очень-то нужен был секс. Он платил проституткам за то, чтобы они прогуливались с ним до тех пор, пока он не доходил до той степени возбуждения, когда был способен потребить то, за что заранее расплачивался. Я подстроилась под его шаг. С кладбища стали уходить проститутки и клиенты, и оно стало для меня неописуемо прекрасным — полностью опустело.

Уединение казалось абсолютно девственным. Я с лёгкостью представляла, что на гравиевую дорожку, по которой мы шли, раньше никогда не ступала нога человека. Густой и странный туман, повисший над кладбищем, без сомнения, усиливал смутное впечатление, создаваемое могилами. Этот приятный туман был настолько плотным, что я могла видеть не более чем на десять шагов впереди себя. Эта дорога была очень извилистой, и, поскольку луны не было видно, я вскоре перестала понимать, в каком направлении иду.

В голове пронеслась целая галактика предположений — весёлый и разноцветный караван рапсодических и непоследовательных мыслей. Пока я была погружена в эти размышления, мы продолжали идти. Туман вокруг нас настолько сгустился, что вскоре нам пришлось неуклюже пробираться по кладбищу на ощупь. Неописуемая тревога беспричинно охватила меня — смесь нервного колебания и дрожи. Я боялась, сделав шаг, невольно упасть в бездну. Я также вспомнила странные истории, которые рассказывали о кладбищах. Тысячи смутных предчувствий угнетали меня и приводили в замешательство, и чем более смутными были мысли, тем больше они меня пугали.

Видеть во сне, как вырывают зубы — к потере друзей. Слушать во сне музыку — к скорому браку. Видеть во сне ссору — к постоянству. Видеть во сне, как спадает с пальца кольцо — к потере друга. Видеть во сне гроб — к смерти друга. Слышать во сне пение птиц — к радости. Убивать во сне змей — к победе над врагами. Целоваться во сне — к любви. Летать во сне — к похвале. Пировать и жадно есть — к болезни. Заниматься во сне сексом — к похоти. Спите спокойно, друзья мои.

Внезапно, моё внимание приковал к себе стук барабанов. Моё удивление было безграничным, пока ему на смену не пришёл ещё более изумляющий источник интереса и растерянности. Послышался грохочущий и звенящий звук, как от связки больших ключей, а через секунду мимо нас с криком пронёсся полуобнажённый мужчина. Он пробежал так близко, что я успела почувствовать его горячее дыхание на своём холодном лице.