– В колледже? И как это немецкий юрист оказался в американском колледже?

– На последнем курсе, – отмахивается он. – Мир тесен…

– А Дэмиен знает, что ты здесь? – в голосе моем слышится холодность и резкость, и я уверена – Оли знает почему. Если бы Дэмиен сам подбирал команду защиты, Оли туда не вошел бы.

– Нет, – отвечает он, в смущении проводя рукой по волосам. Его всегда непокорные кудри теперь гладко зачесаны назад, а глаза скрыты очками в стиле Джона Леннона.

– Что я должен был сказать Мейнарду? Что Старк не желает меня видеть? Тогда мне пришлось бы объяснять почему. И если Старк не рассказал Мейнарду, что я сообщил тебе конфиденциальную информацию, то и мне нет причин говорить ему об этом.

– Мог бы что-нибудь придумать, – настаиваю я.

Он медленно кивает:

– Возможно. Но я разрабатывал защиту Старка еще в Лос-Анджелесе, целых три недели занимался лишь этим. И здесь я не только из-за личного отношения, но и потому, что знаю немецкие законы. Я могу быть полезен, Ники. И ты не хуже меня понимаешь, что сейчас Дэмиену важна любая помощь.

Я с трудом сдерживаюсь, чтобы не спросить, что он имеет в виду. Мейнард знает о том, что пережил Дэмиен, уж в этом я уверена. Но я полагала, что больше никто из команды не в курсе.

Так неужели же Оли?..

От этой мысли мне становится не по себе: я знаю, как сильно Дэмиен хочет, чтобы эта деталь его прошлого осталась в тайне. Но и спросить так, чтобы не выдать ее, не получится. Остается только надеяться, что на это заседание Оли приехал не потому, что вошел в этот круг осведомленных.

– Ты будешь за столом защиты? – спрашиваю я и чувствую облегчение, когда он качает головой.

– Я хотел сесть рядом с тобой, если ты не против.

– Не против.

Пусть наши отношения уже не те, но в самые тяжелые периоды моей жизни Оли почти всегда был со мной. Поэтому будет правильно, если и теперь он окажется рядом. Он с мягкой улыбкой кладет руку мне на плечо, но выражение лица неспокойно.

– Ты в порядке? В смысле, ты не… Ну, ты поняла?

– Нет, – говорю я, не глядя ему в глаза. – Все нормально.

Я делаю глубокий вдох, стараясь не заплакать и тоскуя по тем дням, когда сразу бы выложила все Оли. О том, как каждое утро я просыпаюсь в страхе, что вот-вот возникнет желание калечить собственную плоть, и каждую ночь, ложась спать рядом с Дэмиеном, осознаю, что это желание так и не проснулось. Конечно, я не «исцелилась» – это невозможно. Я всегда буду жаждать боли – она помогает мне справляться со сложными ситуациями. Я всегда буду испытывать волнение, не имея возможности в трудный момент почувствовать холод лезвия на своей плоти.

Но теперь у меня есть Дэмиен, и именно он нужен мне больше всего на свете. Дэмиен, дарующий мне освобождение вместо навязчивого желания резать себя. Дэмиен, благодаря которому я чувствую себя живой и в безопасности. Еще и по этой причине я так боюсь его потерять.

– Ники?

– Нет, правда, – говорю я, глядя ему в лицо. – Никаких лезвий и ножей. Дэмиен обо мне заботится.

Заметив, как Оли вздрагивает, я на мгновение сожалею о своих словах. Но это лишь минутная слабость. Оли повел себя как последняя сволочь в том, что касалось моих отношений с Дэмиеном, и хотя мы не чужие друг другу, забыть и простить это не так-то легко.

– Я рад, – говорит он сухо. – Все будет в порядке, вот увидишь. Что бы ни случилось, ты справишься.

Я киваю, отмечая про себя: он сказал, что я справлюсь – но не Дэмиен.