— Хорошо.

Где его ранчо находится, старик не сказал. Воткнул передачу, сдвинул рычажок опережения зажигания вниз, вырулил на дорогу и уехал.13

Когда в понедельник они поехали проверять капканы, снег везде растаял, сохранившись только в обращенных к северу кулуарах и мульдах да в лесных зарослях на склонах севернее перевала. Волчица раскопала все закладки, кроме тех, что были на тропе, ведущей в Хог-Кэнион; и каждый раз теперь она переворачивала и захлопывала их.

Они собрали капканы, и отец насторожил две новые закладки, сделав их двойными: один капкан закапывался под другим, при этом нижний ставился вверх ногами. Вокруг наставили еще капканов без привады. Покончив с этими двумя закладками, возвратились домой, а когда объезжали их следующим утром, в самой первой нашли мертвого койота. Эту закладку убрали вовсе, койота Билли привязал к задней луке седла; поехали дальше. У койота потекло из мочевого пузыря, струйка намочила конский бок, распространился странноватый душок.

— Отчего этот койот умер? — спросил мальчик.

— Не знаю, — сказал отец. — Иногда животные просто берут и умирают.

Вторая хитроумная закладка была вырыта, и все пять капканов захлопнуты. Отец долго на все это смотрел, не сходя с лошади.

От Эколса ни ответа ни привета. Билли с Бойдом поехали по дальним пастбищам, стали понемногу собирать скот. Нашли еще двух задранных телят. Потом еще одну нетель.

— Знаешь что… Ты отцу не говори пока, если не спросит, — сказал Билли.

— Это почему?

Они сидели на конях бок о бок: Бойд — в старом седле Билли, Билли — в мексиканском седле, которое отец для него на что-то выменял. Осмотрели кровавый кошмар в кустах.

— Никогда бы не подумал, что она может завалить такую здоровенную телку, — сказал Билли.

— А почему отцу-то не сказать? — спросил Бойд.

— Ну зачем его еще больше расстраивать?

Развернулись, поехали.

— А ведь он может спросить, как тут и что, — сказал Бойд.

— Когда последний раз ты радостно выслушивал плохую новость?

— А если он сам найдет?

— Значит, сам и узнает.

— И что ты тогда ему скажешь? Что не хотел его расстраивать?

— Ч-черт. Ты хуже матери. Я уже жалею, что завел про это разговор.

С того дня Билли было доверено заниматься капканами самому. Он поехал на «Складскую гряду», взял у мистера Сандерса ключ, отпер хижину Эколса и принялся изучать содержимое аптечных полок в сенях. Нашел на полу еще ящик, в нем опять пузырьки и бутылки. Пыльные флаконы с заляпанными жиром этикетками. Один с надписью «Пума», другой «Рысь»… Некоторые из пожелтевших этикеток были оборваны, на других одни только цифры, а кое-какие флаконы коричневого стекла, темные почти до непрозрачности, были вообще без этикеток.

Несколько таких безымянных флаконов он положил в карман, вернулся в жилую комнату хижины и просмотрел полки со скромной Эколсовой библиотекой. Взял в руки книгу, на обложке которой значилось: С. Стэнли Хобейкер, «С капканом на пушного зверя в Северной Америке», сел на пол и стал читать, но родиной Хобейкера оказалась Пенсильвания, так что о волках он мог сказать не так уж и много. Когда Билли проверил капканы на следующий день, они оказались вырыты, как и прежде.

Еще через день он выехал по дороге на Анимас,14 поселение, до которого было семь часов пути. В полдень сделал привал у ручья на поляне среди огромных тополей и поел холодного мяса с крекерами, а из бумажного мешка, в котором вез съестное, сделал кораблик и пустил его в ручей, где он принялся кружить, понемногу темнея и погружаясь в прозрачную спокойную воду.