На веранду вышел мистер Сандерс, но гости спешиваться не стали.

— Оставайтесь поужинать, — предложил он.

— Да нет, нам пора возвращаться, спасибо.

— Что ж…

— Восемь штук я нашел. Капканов-то…

— Ну хорошо.

— Посмотрим, как оно пойдет.

— Что ж… Надо думать, придется вам за ней погоняться. Она ж недавно тут — ни привычек не завела, ни троп натоптанных…

— Эколс говорил, что нынче этого ни у кого из них не заводится.

— Ему виднее. Он сам был вроде как наполовину волк.

Отец кивнул. Приобернувшись в седле, окинул взглядом окрестность. Снова стал смотреть на старика.

— А вы когда-нибудь нюхали то, чем он их приманивает?

— Ну… да. Бывало.

Отец кивнул. Махнул на прощанье рукой, развернул коня, и они поехали к дороге.

После ужина взгромоздили на плиту оцинкованную ванну, ведрами наносили в нее воды, добавили ковш щелока и опустили капканы кипятиться. До вечера подкладывали дров, потом сменили воду, опять сунули в ванну капканы — на этот раз с сосновыми стружками; набили полную топку поленьев и оставили на ночь. Проснувшийся ночью Бойд лежал, слушал, как в тишине потрескивает в печи… или это дом скрипит на степном ветру? Бросил взгляд на кровать Билли — пусто; еще полежал и встал, вышел в кухню. Билли, верхом на одном из кухонных стульев, сидит у окна. Скрестив руки на спинке стула, смотрит на луну над рекой, на прибрежные ветлы и горы, громоздящиеся вдали на юге. Обернулся, посмотрел на Бойда, застывшего в дверях.

— Ты чего тут? — спросил Бойд.

— Да встал вот дров подбросить.

— А смотришь куда?

— Да никуда так, особо-то. Не на что тут смотреть.

— Чего не ложишься?

Билли не ответил. Помолчал, потом говорит:

— Давай-ка спать иди. Я сейчас тоже лягу.

Вместо этого Бойд вышел в кухню. Встал у стола. Билли повернулся к нему.

— Это я, что ли, разбудил тебя? — спросил он.

— Ну вроде как…

— Но я же тут на цыпочках, тихонько…

— Ладно, ладно.

Когда на следующее утро Билли проснулся, отец сидел за кухонным столом в старых перчатках из оленьей кожи и с кожаным фартуком на коленях — натирал сталь одного из капканов пчелиным воском. Остальные капканы лежали на телячьей шкуре на полу, их цвет был иссиня-черным. Отец поднял взгляд, снял перчатки, бросил их на покрытые фартуком колени рядом с капканом, снял фартук и положил все на пол, на телячью шкуру.

— Помоги-ка мне ванну снять, — сказал отец. — А потом покроешь воском эти.

Билли взялся за дело. Обрабатывал тщательно, втирая воск в тарелочку насторожки, в выбитую на ней фирменную надпись, в прорези, внутри которых ходят челюсти капкана, в каждое звено пятифутовой цепи и в тяжелый двузубый якорь, приделанный к ее концу. После этого отец развесил капканы снаружи, на холоде, — там, где к ним не пристанут домашние запахи. Когда следующим утром отец пришел будить мальчишек, было еще темно.

— Билли!

— Да, сэр.

— Через пять минут завтрак будет на столе.

— Да, сэр.

Когда выезжали со двора, занимался день, холодный и ясный. Капканы уложили в плетеную корзину, которую отец привязал к себе длинными лямками так, чтобы дном она стояла на задней луке седла.