Я хорошо рассмотрел его при свете костра. Никакое оружие его не коснулось, а ведь были у него раны в паху, в брюхе, шея чуть не перерублена... Ты что-нибудь понимаешь?

    Конан не отозвался, но следопыт, зная, что варвары в этих делах разбираются, продолжал:

    - Он колдовством жил и колдовства же сдох. Вот этой-то странной смерти и напугались пикты. Ни один из тех, кто это видел, не пошел под стены Велитриума, все ушли за Черную Реку. На Громовой сражались те, кто ушел раньше. А их было слишком мало, чтобы взять город.

    Я ушел по дороге за их главными силами и точно знаю, что больше из форта никто не тронулся. Тогда я пробрался между пиктами в город. Ты к тому времени уже привел своих колонистов, но их жены и дети вошли в ворота прямо перед носом у этих разрисованных дьяволов. Если бы молодой Бальт и старый Рубака не задержали их на какое-то время, конец был бы всем женам и детям в Конайохаре... Я проходил мимо того места, где Бальт и пес приняли бой. Они лежали посреди кучи мертвых пиктов - я насчитал семерых со следами топора или клыков, а на дороге валялись и другие, утыканные стрелами. О боги, что это за схватка была!

    - Он был настоящим мужчиной, - сказал Конан. - Я пью за его тень и за тень пса, не знавшего страха.

    Он сделал несколько глотков. Особым загадочным движением вылил остатки на пол и разбил кружку.

    - Десять пиктов заплатят за его жизнь своей и еще семь - за жизнь пса, что был храбрей многих воинов.

    И следопыт, поглядев в суровые, горящие голубым огнем глаза, понял, что варвар выполнит свой обет.

    - Форт не будут отстраивать?

    - Нет. Конайохара потеряна для Аквилонии. Границу передвинули. Теперь она проходит по Громовой Реке.

    Следопыт вздохнул и поглядел на свою ладонь, грубую, как дерево, от топорища и рукояти меча. Конан потянулся за жбаном вина. Следопыт глядел на него и сравнивал со всеми остальными - и теми, что сидели рядом, и теми, что пали над рекой, и с дикарями, что жили за этой рекой. Конан не видел этого изучающего взгляда.

    - Варварство - это естественное состояние человечества, - сказал наконец следопыт, печально глядя на киммерийца. - А вот цивилизация неестественна. Она возникла случайно. И в конце концов победит варварство.