– Не может быть!

    – А у меня два десять…

    – А у меня стоят.

    – И у меня.

    – Взорвали что-то, падлы.

    – Ой, да бросьте…

    – Максим, как вы себя чувствуете?

    – Черт, да который же все-таки час?

    – Включите телевизор. Может, действительно что-то произошло.

    – Вот когда пили за то, что ничего не случилось, надо было по дереву постучать!

    – Точно, – хмыкнул Коля, – и плюнуть через левое плечо на соседа.

    Адам добрался до телевизора и, не найдя пульт, ткнул нужную кнопку на корпусе.

    На экране появились двое ведущих, загримированных под Бивиса и Батхеда.

    – Крутой оттяг получается, – сказал один мерзким голосом.

    – Только надо посмотреть телевизор, – ещё более мерзким голосом отозвался второй.

    – И телки классные. Видел, какие у неё сиськи?

    – У которой?

    – У той, которая сейчас сбацает нам клевый романс – «Пойми мою печаль». Понял, да?

    Людмила Михайловна, болезненно сморщившись, воскликнула:

    – Адам, голубчик, убери эту гадость!

    Не послушавшись, Адам молча ткнул пальцем в угол экрана. Там, на маленьком циферблате, только что сменились цифры. Было 04:59. Стало 05:00.

    Потом стало 05:01.

    – Максим, вы что-нибудь понимаете? – спросила Людмила Михайловна.

    Тот развел руками. Руки заметно дрожали.

    – Макс, ты посиди, – обеспокоенно сказал Коля, – я тебе водички принесу. И ушел на кухню.

    – А никто не слышал? Может, нам опять время перевели? Телевизор-то выключен был?

    – Да ерунда какая-то. Небось пленку перепугали, спьяну.

    Упрямый Адам стал переключать каналы.

    – Да… да… да…

    – Прекратите! – вдруг завизжала Катерина. – Вы что, ничего не поняли? Нас же похитили! Дети! Где дети?!

    – Кать, ты чего? На месте дети, я смотрел, – перебил жену возникший в дверном проеме Николай. – Все путем. Народ, а кто Леночку видел? Они так без тельняшки и бегают?

    – Да на кухне они, – раздраженно бросила хозяйка дома. – Прокурили насквозь…

    – На кухне был я, – терпеливо объяснил Коля. – И в ванной был. И к детям заходил. Нет их нигде…

    Ни Леночку, ни митька больше никто никогда не видел. Обувь и верхняя одежда нашлись в прихожей, и трофейная тельняшка так и осталась у токаря.

    На всю жизнь…

    Адаму следующие несколько дней запомнились как рваный полусон-полубред – люди в форме, собаки, отпечатки пальцев, протоколы… Больше всего он боялся, что опоздает прибыть к новому месту службы. Однако – хотя он действительно опоздал – никаких неприятностей это не повлекло. Его внимательно – очень внимательно – выслушали, потом его выслушали ещё раз, в другом месте; в результате в его предписание были внесены существенные изменения…

    …Когда же наконец хватились паршивца Саньки и отпоили перепугавшуюся бабку Калерию, то оказалось, что мальчишка так и спит под столом и его невозможно добудиться.