Когда, вновь назвав пароль у стальной двери особняка, они вошли в здание, то оказалось, что и там телекамеры понатыканы повсюду. Кто осуществлял слежение, оставалось непонятным, поскольку за исключением молодого парня в белой сорочке, модном пиджаке и при галстуке, скучавшего в вестибюле за уставленным телефонами столом, на всем пути до нужной им двери на втором этаже они не встретили ни одного человека. Дверь при их приближении открылась автоматически, и они оказались в большой приемной, где за столом, на котором теснились телефоны, тоже сидел парень, очень похожий на того, что встретил их в вестибюле.

– Все в порядке? – доброжелательно улыбаясь, спросил секретарь.

– У нас всегда все в порядке, – отозвался старший группы.

– Шеф сказал, чтобы зашел только один, – многозначительно произнес парень.

Старший повернулся к Варягу и негромко произнес:

– Напутствий не будет – сам должен понимать, что к чему. Здание это солидное, и люди в нем серьезные.

Парень нажал на кнопку внутренней связи и произнес:

– Он здесь.

– Пусть заходит, – раздался властный, сразу видно, начальственный голос.

Секретарь проворно поднялся, распахнул перед Варягом тяжелую дубовую дверь и подчеркнуто почтительно сказал:

– Прошу.

Варяг увидел длинный стол для совещаний, по обеим сторонам которого тянулось два ряда обшитых кожей стульев. К этому столу примыкал в виде верхней перекладины другой, письменный, гигантских размеров, с толстой столешницей, обитой зеленым сукном, – все по законам административной моды брежневских времен. Из-за стола навстречу Варягу поднялся седовласый человек лет пятидесяти пяти, неторопливой походкой хозяина приблизился к гостю и стал с интересом разглядывать его. Неожиданно он широко улыбнулся и, протянув руку для рукопожатия, произнес почти восторженно:

– Так вот ты какой.

К подобному приему Варяг не был готов. Он предполагал, что столкнется с чванливым вершителем чужих судеб, окруженным дюжиной телохранителей, готовых по первому знаку патрона растерзать нахального пришельца. Однако Владислава встречал милейший человек с благородной сединой и располагающей улыбкой. На пенсии такие становятся любимцами всего двора, галантно ухаживают за молодящимися старушками, организуют субботники и борются с нашествием гаражей на детскую площадку. Соседи по даче их также любят и часами толкуют с ними о семенах и саженцах.

Рукопожатие хозяина кабинета было теплым, рука – необыкновенно мягкой. Пальцы Варяга словно провалились в вату.

– Мне приходилось видеть тебя на фотографиях, – сказал хозяин кабинета. – Даже эти снимки передают незаурядный уровень интеллекта, но в жизни ты производишь еще более сильное впечатление. Правда, что ты знаешь английский и французский?

– Да, – односложно ответил Варяг.

Он пытался понять, почему его привезли в столь необычное место и чего ему следует ожидать в самом ближайшем будущем. Потешит, к примеру, хозяин себя умной беседой, а там нажмет на кнопочку, в кабинет ввалятся костоломы и поволокут дорогого гостя в застенок.

– А мне вот языки не даются, – с чувством посетовал собеседник Варяга.

В его голосе было столько неприкрытой детской зависти, что Варяг невольно улыбнулся и спросил:

– Простите за любопытство, но почему все же меня сюда привезли, да еще с помощью такого романтического налета?

– Ты присаживайся, – сказал седовласый хозяин кабинета.

– Хороший глагол. Это лучше, чем сказать «садись», – усмехнулся законный вор, опускаясь в стоявшее возле кофейного столика мягкое кресло.