В жарко натопленной комнате сидело несколько человек. Главный инженер обратился к сидевшему за первым столом мужчине:
— Слушай, Мариничев, посмотри, куда Хохлов направлен?
— В Марьянский район, повез движок для выработки электричества и различные инструменты.
Славин попросил:
— Посмотрите, пожалуйста, где он был тринадцатого сентября?
Мариничев снова склонился над бумагами и через минуту уверенно ответил:
— Там же был. Находился в командировке с десятого по пятнадцатое сентября.
Владимир радостно взглянул на Попова, и они тут же ушли. По пути к машине Попов спросил у Славина:
— Ну, что делать будем?
— Поедем в управление, доложим начальнику, и я буду проситься, чтобы он мне разрешил перехватить Хохлова в пути, когда тот будет возвращаться...
Через полчаса они уже находились в кабинете начальника. Славин доложил о том, что им удалось выяснить, и попросил:
— Товарищ полковник, разрешите я сегодня выеду в поселок Лебяжий и там вместе с местным участковым уполномоченным, как раз с тем, который установил фамилию Хохлова, и доведем дело до конца.
— А может, здесь дождетесь Хохлова, вам наши товарищи помогут?
— А вдруг кто-либо успеет предупредить Хохлова и тот сможет подготовиться к встрече с нами? У нас ведь никаких доказательств его вины нет.
— Мда... — потер рукой подбородок полковник, — а знаете, может быть, вы и правы! Хорошо, езжайте. — Он перевел взгляд на старшего лейтенанта. — Вы, товарищ Попов, на моей машине подбросьте Славина до выезда из города и помогите сесть на попутную машину.
Офицеры решили, что им можно идти, и поднялись со своих стульев. Но полковник попросил Славина остаться.
— Мне звонил час назад Алтынин. Договорились, что он снова в восемь часов вечера позвонит. Он еще болеет. Мы говорили о вас, и я подумал, что вас надо было направить на работу прямо сюда в управление. Может, сейчас вас перевести?
— Благодарю, товарищ полковник, но если можно, я останусь в Марьянске. Я думаю, что если уж меня и надо переводить оттуда, то в Минск. Там у меня мама, сестра... и еще я должен выяснить об отце.
— Да, да, мне о вашей трудной судьбе рассказывал Егор Егорович. Ну что ж, спасибо за откровенность. Работайте пока там, но я буду иметь в виду, и если представится возможность, будем решать вопрос о вашем переводе в Минск...
Растроганный этим разговором, Славин вышел из управления и не заметил Попова, который стоял у машины. Владимир остановился у выхода, и тот его окликнул.
— А, ты здесь? — словно очнулся Славин. — Ну поехали...
Выехав из города, они остановили первый же ЗИС, оказалось, что он идет до развилки дорог. Владимир попрощался со своим новым товарищем, сел в кабину, и машина понеслась по дороге, которая к вечеру начала немного подмерзать. Впереди была бессонная ночь, но это было ничто по сравнению с волнующей лейтенанта мыслью: «На правильном ли я пути? Что принесет встреча с Хохловым?»
КАПИТАН КУПРЕЙЧИК
В комнате было шестеро детей — один чуть больше другого — все плохо одетые, неумытые. У стены сидела женщина на повернутой боком табуретке. Она держала ноги в жестяном тазу с водой. На женщине была старая ватная поддевка и черная юбка. Ее длинные волосы были разбросаны по плечам, закрывали худощавое лицо. Оказалось, что эти странные звуки исходили от нее. Маня Жовель смеялась. Смех ее был не похож на обычный и скорее напоминал плач человека, у которого от горя перехватило дыхание и звуки с трудом вырывались наружу.
— Их... их... их... — хохотала Жовель, низко наклоняя голову к коленям. |