Шамиль Идиатуллин. За старшего
ПРОЛОГ 8–14 октября
Сочи. Юлия Большакова
Началось все скверно, а кончилось быстро. Артем всегда был с подзаскоками, но обычно это не слишком бросалось в глаза — а может, он как-то сдерживался. В Сочи сдерживаться перестал. Сразу. Юля терпела два дня. В конце концов, Артем действительно долго ждал этого отпуска. Артем действительно много высадил за путевки и билеты — даже Испания была бы, наверное, дешевле, но страстно хотелось посмотреть, впрямь ли Сочи стал таким сказочным, модным и правильным местом, как трубят со всех сторон. Артем действительно угадал: Сочи стал, может, не самым правильным, но довольно приятным местом. И Артем действительно был милым и добрым парнем. До поры. А потом достал. Юля просто попросила его малость сбавить обороты — например, не пить хотя бы днем. Артем возмутился, начал выяснять, это он алкаш, получается, что ли, — но быстро утих и пообещал. Вернее, не пообещал, но сказал, что ладно-ладно, не дергайся, больше не буду, иди сюда. Сказал — а он мужик ведь. Оказалось, не мужик. За обедом сразу потребовал бокал пива. Юля сдержалась. Лучше тогда уж пиво. Оказалось, не лучше. Высосал бокал в два приема, виновато покосился на Юлю и затребовал еще бокал. Юля зашевелилась, но снова смолчала. Может, зря. А может, и не зря. Артем добил пиво еще до горячего, крякнул, не стирая пенные усы, прицельно осмотрел отбивную, сказал: «Ну, это без водочки совсем нельзя» — и позвал официантку. — Артем, не надо, — сказала Юля. — Молчи, — посоветовал Артем и крикнул: — Девушка, обратите уже на меня высочайшее внимание! — Ты обещал. — Слышь, не начинай, — предупредил Артем, повернувшись к ней напряженным лицом с пенным следом, очень подходящим к белобрысой челке и очень противным. Губы у Артема надулись. Юлю всегда это забавляло и казалось милым. Теперь хотелось по этим губам чем-нибудь мягким смазать. Или не мягким. Юля закрыла глаза, чтобы не видеть ни пены, ни губ, ни любопытных за соседними столиками, и сказала на последних остатках выдержки: — Артем, пожалуйста. Я сейчас уйду. И… — И что? — И всё, — сказала Юля, открывая глаза, чтобы увидеть, какую мерзкую рожу, оказывается, скорчил Артем. Видимо, ее передразнивал. Артем пожал плечами и громко пропел, размахивая задранной рукой: — Де-вуш-ка-а! Я ту-ут! Юля со скрежетом отодвинула стул и пошла прочь. Вслед смотрели — кажется, все, кроме Артема. Артем беседовал с официанткой. Надо было сразу улететь, но билетов не было. Вообще. Бархатный сезон — а Сочи такое сказочное, модное и правильное место. Непонятно, правда, зачем из такого правильного места улетать — а ведь улетали, уезжали и уплывали так, что борта от перегруза трещали. На втором часу дозвонов Юля сдалась и пошла на ресепшен просить о размене номера. Она ждала отпуска не меньше и имела право на отдых, море и солнце. Пусть этот козлина квасит, а мы будем вялиться и отмокать. Размен — хорошее слово, подумала Юля почти весело. И разбег тоже, быстрое и с перспективой. Куда лучше, чем развод. Как хорошо, что я не замужем. К счастью, Юля взяла с собой деньги — хотя мама говорила: «Не выпендривайся, пусть кавалер платит, ты за ним как за стеной». Застенчивая такая, ага. Деньги не помогли — прилизанная девушка на ресепшене знай разводила руками и талдычила: «Извините, мест нет, совершенно», гадина. Ну, не гадина — прилиза честно шарила в компьютере, перебирала карточки и звонила куда-то, даже предлагала варианты в братских отелях и пансионатах. |
