Через полчаса они уже прогуливались в парке Макартура.

Кроме обычных ораторов, выступавших на ящиках из‑под мыла, там болталось множество пьяниц, хиппи и рокеров. Люди посолиднее и побогаче приходили сюда полежать на травке и поглазеть на тусовки нетрадиционной молодежи.

Обойдя большой куст, они остановились.

Справа от них стояла бетонная скамья. На ней сидели двое алкоголиков с небритыми и осунувшимися от перепоя лицами. Рядом, почти у самого края, дремал молодой человек. Его красивое лицо обрамляли длинные, грязные, белокурые космы; на подбородке и щеках проступала трехдневная щетина. Одежда казалась еще более грязной и рваной, чем у пьяниц. Его локоть упирался в картонную коробку из‑под бананов – примерно полтора квадратных фута в основании.

Анана начала о чем‑то говорить, но внезапно замолчала. Ее кожа стала мертвенно‑бледной, глаза расширились; она сжала руками горло и жалобно закричала.

Причиной подобного ужаса мог быть только сигнал, который сейчас звенел в ее ушах. Этот звон генерировало специальное устройство, вживленное в мозг Ананы десять тысяч лет назад. Оказавшись в непосредственной близости от матрицы Звонаря, устройство автоматически включилось. Нервы взвыли, как мембрана сирены, и Анану охватил вековечный страх перед пожирателями разума.

Блондин вскочил со скамьи, схватил коробку и побежал. Кикаха помчался за ним. Крик Ананы превратился в истерический визг. Пьяницы тоже завопили. К бетонной скамье начали сбегаться люди.

В любое другое время Кикаха от души посмеялся бы над такой ситуацией. Первоначально он планировал отнести псевдо‑матрицу в какое‑нибудь место, где ошивались алкоголики и отбросы общества. Для этой цели они выбрали парк Макартура. Кикаха рассчитывал создать какую‑нибудь суматоху, о которой потом расскажут газеты. Он надеялся, что весть о «колоколе» выманит Орка из его логова.

И по иронии судьбы они наткнулись на настоящего Звонаря.

Если бы у того хватило ума припрятать матрицу, он находился бы в полной безопасности. Кикаха и Анана прошли бы мимо, так ничего и не заметив.

Внезапно Кикаха замедлил бег. Зачем преследовать Звонаря и брать его живым? Погоня только привлечет внимание.

Он вытащил лучемет, замаскированный под авторучку, и, сдвинув бегунок на металлическом корпусе, перевел оружие в режим максимальной мощности. Потом прицелился в спину Звонаря, но Табююз, резко свернув, упал на землю. Очевидно, он понял тактику своего противника. Его коробка отлетела в сторону, а сам Звонарь, прокатившись кубарем, вскочил на четвереньки и исчез за невысоким бугром. Луч Кикахи прошел над его головой и, попав в дерево, прожег в стволе дыру, откуда повалил дым. Кикаха отключил оружие. На такой мощности заряд мог иссякнуть через пару секунд, а запасного аккумулятора у него не было.

В тот же миг из‑за бугра высунулась голова Звонаря, и в его руке появился тонкий темный предмет. Он прицелился, но Кикаха успел отпрыгнуть на пару шагов, подбросив в воздух шляпную коробку. Белый луч скользнул по ней, и коробка вместе со всем содержимым развалилась пополам. Вспыхнув, она упала на подстриженный газон.

Кикаха выглянул из‑за куста и снова выстрелил. Трава на бугре стала коричневой. Табююз провел свою атаку. Кикаха откатился вбок, вскочил и зигзагами побежал к ближайшему дереву.

Анана приближалась с другой стороны. Она вытянула руку вперед, нацеливая кольцо на бугор. Кикаха оглянулся и увидел Звонаря, который вернулся за своей коробкой. Схватив матрицу, Табююз помчался прочь. Через поляну к ним со всех сторон бежали люди. Неподалеку, у фонтана, появились двое полицейских.

Кикаха представил себе, насколько странной и идиотской казалась со стороны его схватка со Звонарем. Двое молодых людей носились по поляне с картонными коробками, прыгали и целились друг в друга авторучками, изображая сцены из вестерна о ковбое и индейце. А за ними бегала женщина, которая минуту назад вопила так, словно увидела монстра Франкенштейна.