— Кого? — Она сделала большие глаза, изображая супернаивность.

— “Врачевателя”, которого раздобыл ваш отец, чтобы исправить третий акт пьесы, — проворчал я.

— Кто вам рассказал про Хелен Кристи? — Антония чуть ли не давилась словами. — Это же был секрет, все знали, что нельзя... В особенности теперь, после всех этих... Так кто?

— Теперь это уже не имеет значения, — покачал я головой. — Прошлой ночью кто-то застрелил Хелен Кристи и похитил ее копию контракта с вашим отцом, где говорилось, что мисс Кристи получила соответствующую плату за корректирование его пьесы.

На долю секунды загорелое до черноты лицо Антонии стало мертвенно-бледным, потом она бессильно уронила голову на подушку и закрыла глаза.

— Вы же не стали бы мне лгать о подобных вещах, Холман? — прошептала она. — Хелен Кристи и в самом деле убита?

— Да.

— Значит, слишком поздно.

— Для чего?

— Просто слишком поздно, вот и все. — Она снова открыла глаза. Теперь в них застыла печаль. — Как вы сами сказали, время развлечений закончилось для всех. Если вы меня сейчас развяжете...

Во входную дверь громко замолотили. Сэнди взглянула на меня, вопросительно приподняв брови.

— Полагаю, вы можете ее освободить, пока я буду выяснять отношения с Питом, — проворчал я.

— Вы уверены, что справитесь с ним, Рик? — Она явно нервничала.

— Если услышите мои вопли, значит, не смог, — желчно бросил я.

— Ну и что мне тогда делать? — очень серьезно осведомилась девушка, тем самым проделав здоровенную брешь в моем самолюбии.

— Выскакивайте из ближайшего окна, что же еще? — засмеялся я.

Грохот усилился и к тому времени, когда я вошел в холл, производил такое впечатление, как будто мой посетитель вознамерился развалить весь дом. Я остановился в паре футов от двери, вытащил из кобуры пушку 38-го калибра и, сжимая ее в правой руке, левой отпер замок.

Дверь откачнулась на петлях, и горящий жаждой мщения Райнер влетел в дом, подобно гладиатору, опаздывающему на арену и страшно обеспокоенному тем, что на его долю не останется львов. Я немного опустил дуло, когда гладиатор подскочил ко мне, и спокойно ждал, пока он, увидев нацеленный в солнечное сплетение пистолет, проникнется мыслью, что резких движений делать не стоит.

— Не дергайся. Пит, — посоветовал я, а то я проделаю в твоем брюхе такую дыру, что в ясный день сквозь нее можно будет любоваться Пасадиной. Усек?

Глубоко посаженные карие глаза смотрели на меня с нескрываемой ненавистью, и я отчетливо видел, как напряглись великолепные мускулы под черным свитером.

— Антония, — зарычал парень, — где она? Если вы обидели ее, Холман, я...

— Остынь! — повторил я. — В каком виде ты оставил Джеки Лоррейн?

— Да я и пальцем до нее не дотронулся, — ответил Райнер. — Кода я услышал крик Антонии по телефону, я... — Пит сжал кулаки, и я поспешно ткнул его под дых дулом пистолета.

— Почему бы нам не перебраться в гостиную? — предложил я, отодвигаясь немного в сторону и знаком дав понять, чтобы он шел впереди.

Антония сидела на кушетке. Ее черное платье было снова надето должным образом, и в данный момент девушка подтягивала чулок.

— Антония, беби! — Пит бросился к ней. — Что он тебе сделал?

— Ничего, — отрезала она, — так что спусти пары.