— Нечто в этом роде, — согласно кивнула она. — С Брюсом Толботом та же история. За всю свою жизнь тот не написал ни единой стоящей строки! — Джеки приготовила пару бокалов и принесла их к кушетке, затем уселась рядом со мной. — Я уже поблагодарила вас за то, что вы избавили меня от нежной опеки этой гориллы Пита. — Она протянула мне бокал. — И с радостью поблагодарила бы вас более ощутимым образом, Рик Холман, но, насколько припоминаю, когда я в последний раз предложила вам всю себя, у вас возникло нечто вроде комплекса дверного звонка и вы испугались меня?
— Последний раз, когда вы предложили мне всю себя, насколько я припоминаю, это было сделано с единственной целью — отвлечь меня и не дать возможности задать парочку неловких вопросов, — усмехнулся я. — И печальнее всего — что тогда я еще не знал, о чем вас следует спросить.
Джеки нервно сжалась.
— А теперь знаете?
— Вы помните Хелен Кристи? — спросил я. — Враче-вательницу пьес, устранившую проблемы Рейфа с третьим актом?
— Хелен Кристи? — медленно повторила она. — Нет, думается, это имя мне неизвестно. — Колдовские глаза Джеки смотрели на меня в упор с заученно-невинным выражением. — А что, это важно?
— Давайте не будем играть! — нахмурился я. — Рейф сам рассказал мне про нее. И мисс Кристи на самом деле очень важное действующее лицо, поскольку этой ночью ее кто-то убил.
— Убил? — Джеки вскинула брови, и они исчезли под густой длинной челкой. — Но зачем кому-то понадобилось убивать Хелен?
— Может быть, она была причастна к этой истории с шантажом? Или слишком много знала? Или владела чем-то таким, что некто неизвестный до зарезу хотел получить? Не знаю. Я надеялся, что вы сумеете мне это объяснить, Джеки.
— Я? — Она быстро-быстро заморгала. — С чего вы взяли, будто я что-то знаю о Хелен Кристи? Она появилась в доме всего за три или четыре дня до того, как.., меня выставили, и все время проводила с Рейфом в кабинете, работая над пьесой. Майлз Хиллан сказал всем нам, что лучше притвориться, будто ее здесь нет, и мы даже не обращали внимания, когда она проходила мимо. Репутация Рейфа может пострадать, если начнутся разговоры о том, что он приглашал “врачевателя” для работы над новой пьесой, хотя все это было совершенно законно.
Я отпил немного бурбона и принялся “думать вслух”:
— Если верить вам, Антония с помощью своего дружка подстроила дело таким образом, чтобы Кендалл застукал вас в постели с Питом. Антония же уверяет, что вы нарочно выманили ее из дому липовым телефонным звонком — якобы из ресторана, где обедал Рейф, с просьбой срочно отправиться туда, и тем временем совратили Пита. Вчера вечером вы заявили, что якобы даже не пытались объяснить Кендаллу, как все произошло в действительности, потому что он вас и слушать бы не стал?
— Совершенно верно.
— Вы просто поднялись с кровати, оделись, уложили вещички и молча ушли из дому?
— Да.
— Лжете!
— Что вы несете? Я лгу? — вскипела она.
— Никто не способен реагировать таким образом в подобных обстоятельствах. Если бы вас оболгали так, как вы описываете, вы бы себя не помнили и от ярости устроили дикую сцену, обвиняя Антонию и ее приятеля в предательстве до тех пор, пока им не удалось бы в полном смысле слова вытолкать вас из дому.
— Не пытайтесь строить из себя доморощенного психолога, Холман, — фыркнула она. — Я сказала правду!
— Даже если и так, то все равно солгали, — отмахнулся я. |