Еще раз фыркнув скорее для проформы, чем для реальной демонстрации собственных негативных чувств, торопливо выхожу в коридор, но, пройдя пару шагов, сбавляю темп.

Память услужливо подсовывает один из наших с Темным разговоров, случившийся аккурат после передачи Светимости.

— Что не так? — смотрит исподлобья мужчина.

Я с трудом выбираюсь из его объятий и поднимаю голову.

— Как тебя зовут?

— Дитмар Хорст, — ни секунды не задумываясь, отвечает он.

— Издеваешься? — с максимальным возмущением спрашиваю я. — Как твое настоящее имя?

— Ангел, я все расскажу тебе, но не сейчас…

Он сказал «не сейчас», но прозвучало это как «никогда». Нет, я не люблю Доставалу. Как вообще можно любить человека, о котором ничего не знаешь?

«А фигли тогда к нему идешь?» — тут же встревает салатовая рептилия.

Проигнорировав наглого дракона, вхожу на преподавательский этаж и неожиданно сталкиваюсь с профессором Дейманом.

— Ангелина, можно тебя на минутку? — сухо интересуется он, затем задумчиво кусает нижнюю губу. — Возможно, на семь…

Несмотря на немного экстремальный способ передачи знаний, профессор был замечательным педагогом и просто нравился мне как человек.

И потом, семь минут — это немного, Доставала даже соскучиться не успеет.

— Можно, — соглашаюсь я, совершив тем самым глобальную ошибку того вечера.

— Тогда пошли, — бесцеремонно хватает меня за локоть профессор и тянет дальше по коридору.

Едва успевая за торопливо идущим мужчиной, открываю рот, чтобы спросить, куда меня, собственно, тащат и почему для общения не подходит просторная гостиная Темных, как впереди мелькает знакомая дверь в комнату профессора зельеварения, и все встает на свои места.

— Поглядите, кого я нашел! — с ноткой хвастовства объявляет мужчина, распахивая двери настежь.

— О! — радостно машет мне рукой единственный представитель эльфов на территории университета.

— М! — с не меньшей радостью восклицает профессор Дарон, делая попытку вернуть стакан на столик.

— Ы? — удивленно выдавливаю я, оглядывая небольшую комнату Юлика.

Почти все пространство заставлено пустыми бутылками из-под гномьего самогона и эксклюзивных настоечек, которыми промышлял сам профессор Ратан. Что творят эти самые настоечки со здравым смыслом, можно было оценить, глянув на двух обнимающихся профессоров.

Сами мужчины сидели за столом со счастливо-пьяненькими выражениями на лицах и… квасили! Причем, судя по всему, долго и качественно.

— И как давно началось братание эльфов и Темных? — осторожно спрашиваю у стоящего рядом профессора Деймана.

— Почти шесть часов назад, — тихо говорит он, — с той самой минуты, как Рене пришло письмо от Совета Двенадцати.

— Ли-и-нка! — с трудом владея собственным языком, зовет Юлик. — Айда с нами! Тут тако-о-о-й повод… — Эльф громко икает и толкает в плечо пьяного товарища. — Скажи ей!

Опасно покачнувшись, Рене хватает со стола стакан с недопитой бурдой и кричит:

— Я же-е-енюсь!

Недоверчиво покачав головой, поворачиваюсь к лицезрящему картину братания профессору Дейману.

— Совет признал помолвку, — со странной ноткой спокойствия поясняет тот.

«Так это они на радостях так упились?» — удивленно ахает пессимизм.

Тем временем профессор Ратан и профессор Дарон звонко чокаются стаканами и выпивают.