– Присаживайтесь, молодые люди. Еще раз здравствуйте, Петр, – сказал председатель комиссии, и они несколько раз перекинулись друг с другом фразами, из которых Настя поняла, что они все хорошо друг друга знают и знали.

– Мы очень рады видеть вас, Петр Рудольфович. Вы были одним из самых талантливых хирургов, и лишь эта нелепая оплошность лишила людей возможности получения помощи от врача такого уровня и такого большого сердца, – вступил председательствующий комиссии с седой бородой и очках. – Я не буду долго тянуть. Вы прекрасно сдали теоретический экзамен и все тесты. Ни одной ошибки. Мы не сомневались в обратном. Буду честен. Нас смущает только одно, что у вас пять лет отсутствовала практика…

– Можно я скажу? – громко спросила Настя, сама от себя не ожидая такой прыти.

Ученые и Петр с интересом посмотрели на нее. Настя с прямой спиной и широким шагом подошла к комиссии и выложила им на стол большой пакет со снимками, обследованиями и заключениями врачей.

– Здесь анализы и диагнозы одного знакомого мне человека, и я хочу узнать ваше мнение, сможет этот человек ходить или нет?

– Настенька, они собрались не по этому поводу! Я сам потом все посмотрю, – занервничал Петр.

– Все нормально! – остановил его председательствующий. – Мы не откажем вашей невесте, тем более раз уж мы здесь все собрались и если вы обратились за помощью.

Ученые внимательно рассмотрели все снимки и заключения, лица их были серьезны и мрачны.

– Сколько вы нам даете времени для принятия совместного решения, милая леди?

– Столько, сколько вам надо, чтобы ответить на один-единственный вопрос, сможет ли этот человек просто ходить без палочки, – ответила Настя.

– Что ты задумала? – прошептал ей на ухо Петр, и у нее по телу побежала стая мурашек даже от прикосновения его дыхания.

– Я спасаю тебя…

– Как всегда? – уточнил Петр, но Настя не успела ему ответить.

– После непродолжительного совещания, милая девушка, людей, которые кое-что понимают в медицине, десять ответов из десяти, что нет. К сожалению, медицина бессильна, наверное, этот человек дорог вам, но истина дороже. Дистрофическое изменение костей, хряща, разрывы и разболтанность всех связок, смещения… Да что там говорить! Может быть, смогут что-то предложить в Германии или Израиле в восстановительной медицине для спортсменов. Похоже, что сустав нагружали много лет.

– Это сустав профессиональной балерины, – сказала Настя и вышла на центр аудитории, все взгляды были прикованы к ней. – Это мой сустав и такое мнение я слышала много лет, совершенно не в обиду будет сказано вам. И как видите, я хожу без палочки, после того как побывала в руках у этого хирурга, – посмотрела на Петра Настя.

Совершенно внезапно она села на пол, скрестив ноги и вытаскивая из сумки пуанты, скинула сапоги и начала быстро их завязывать. В аудитории царило гробовое молчание.

– Одну минуту… сейчас я вам покажу, что теперь я могу делать своими ногами. Одну минуту…

Настя встала на ноги, поднялась на носки и перекрестившись мысленно, с большой амплитудой, четко и очень красиво стала крутить фуэте на больной ноге. Сколько она их прокрутила, никто не считал, включая и ее, все находились в шоке.

– Этого не может быть… – прошептал один из эскулапов.

– Все! – остановилась Настя и присела в реверансе.

– Браво! – закричал председательствующий в комиссии, и все зааплодировали.

Анастасия поклонилась.

– Это все ему… Петру.