|
Заказчик настоял на личной встрече, а когда я все же отказалась, удивленно поднял брови. Я понимала, что эти поднятые брови будут стоить мне весьма существенной суммы – репутация такая вещь, что потерять ее можно в один миг, а клиент был явно недоволен, с чего это я капризничаю. Но выбора у меня не было – безопасность тетушки для меня дороже всего.
Я начала расставлять Кузену ловушки – задавала неожиданные вопросы, причем касаться они могли чего угодно – географии или семейной истории, знания языка или собственной жизни Константина. Кстати, о своей биографии молодой человек предпочитал не распространяться – отвечал уклончиво, отделывался общими фразами. Я сделала вывод, что его рассказ о Финансовой академии, как ни странно, чистая правда, а вот на вопрос, на каком кладбище похоронена его мать, он дважды дал разные ответы. Я не стала заострять внимание на этом проколе, только улыбнулась про себя. Попался, голубчик… Мне бы еще немного времени, и я выведу тебя на чистую воду. Проблема заключалась в том, что тетушка была буквально влюблена в Кузена. Ах, какой Костик милый, какой внимательный, до чего заботливый! И – главное – как похож на бедного Сережу! С этим я ничего не могла поделать. Чем более неприязненно я относилась к Кузену, тем отчаяннее тетушка бросалась на его защиту. А мои подозрения в адрес «бедного мальчика» Мила находила совсем уж оскорбительными. «В конце концов, это же родная кровь! – горячилась тетя. – Я не могу тебе объяснить, я просто… просто чувствую!» В общем, мы с тетей находились в равном положении – ни она, ни я не имели ни единого доказательства своей правоты. Если Мила и дальше будет защищать Кузена, как тигрица тигренка, то мои шансы вывести самозванца на чистую воду резко падают… Оглушительный шум отвлек меня от невеселых размышлений. Я находилась в темном и замусоренном дворе старого дома. Огромные тополя совершенно закрыли небо и создавали прохладный полумрак даже в это солнечное утро. На пятачке асфальта напротив друг друга стояли двое «собачников» – так в Тарасове называют тех, кто выгуливает своих питомцев. Хотя во времена моего детства это название носили рабочие коммунальных служб по очистке города – попросту говоря, те, кто разъезжал на жуткого вида фургонах и ловил бродячих собак. Помню, мы с подружкой Сашей однажды подкрались к такому фургону и выпустили всех пленников, а потом долго убегали от разъяренного мужика с железным крюком в руке… Тощий парнишка лет пятнадцати держал на поводке старого толстого бассета. Бассет, если кто не знает – это собака, у которой такие короткие ноги, что пузо порой просто волочится по земле, и такие длинные уши, что оставляют следы в пыли, а на время еды, чтобы уши не падали в миску, любящие хозяева скалывают их на макушке пса бельевой прищепкой. Другим участником конфликта был молодой мужик в майке с эмблемой местного футбольного клуба. Он едва сдерживал рвущегося с цепи ротвейлера, который оглушительно лаял, а в перерывах лязгал зубами, как жуткая электромясорубка. Судя по его виду, это занятие ему никогда не надоедало. Ошейник ротвейлера изнутри был усажен шипами, но собака на них никак не реагировала. – Уберите вашу собаку! – завопил парнишка и попытался утащить бассета к подъезду. Но старый пес флегматично наблюдал за машиной для убийства, что рвалась к нему, и сдвинуть его не было никакой возможности – несмотря на приземистость, бассеты вовсе не маленькие собачки, они очень тяжелые, а кроме того, упрямы как ослы. – Сам убери свою скотину! – заорал мужик, пытаясь перекричать ротвейлера. – Да не хочет он идти! – парнишка отчаянно тянул бассета за поводок, но тот уперся в землю всеми четырьмя лапами и упрямо наклонил голову. |
