Одному Богу ведомо почему, но они не сошлись с отцом характерами, и Пэйс относился с фатальной покорностью к последствиям этого несходства.

Но то, как отец обращался с другими людьми, Пэйс равнодушно принимать не мог и весь напрягся, когда ветерок донес до него звук приглушенных женских рыданий. Он был уверен, что брат и его дружки задумали какое-то дьявольское дело. Он ждал, что сегодня ночью повесы выедут верхами поразвлечься. Пэйс даже оседлал лошадь, но, кажется, на этот раз они нашли себе место для развлечений гораздо ближе. Желудок у него свело судорогой, и Пэйс почувствовал внутри страшную пустоту, когда все осознал, и на мгновение пожалел, что не взял с собой ружья.

Однако Пэйс не взял его намеренно, он знал, что иначе обязательно убьет кого-нибудь из них.

Конечно, с тем же успехом могут убить и его, но такие соображения юношу никогда не останавливали. Люди когда-нибудь умирают, а ему всегда казалось, что он умрет раньше других, но не перестанет защищать тех, кто не в силах постоять за себя сам. Да, это, конечно, большая глупость, и отец, и брат очень разозлятся.

Пэйс неохотно бросил окурок и растер его сапогом. К сожалению, он еще маловат ростом. Может, никогда высоким и не станет. А враг силен. Не мешало бы обезопасить себя. Он выхватил небольшие вилы из стога сена и побежал по грязной тропинке к лачугам, в которых жили рабы.

Сердце у него заныло, и Пэйс подумал, что он, наверное, жалкий трус, ведь ему совсем не хочется устраивать заварушку. Гораздо легче повернуть сейчас к реке и сделать вид, будто там, в убогой хижине, ничего не происходит. Но в его характере всегда было то самое, не позволявшее Пайсу отступить упрямство, которое отец безуспешно пытался выбить из него. Его единственные друзья обитали в этих глинобитных и дощатых хижинах. Может быть, по мнению всех остальных, они просто животные, но животные могут быть значительно добрее людей.

Он распахнул сделанную из дранки дверь хижины, где жила Тесси, тщетно пытаясь не смотреть слишком пристально на постель из сухих кукурузных листьев. Безобразные движения чьих-то ляжек не позволяли, как следует разглядеть девушку-подростка, опрокинутую навзничь. Да, он бы предпочел другое оружие, но сойдет и это.

И Пэйс ринулся вперед, прежде чем остальные мужчины в хижине смекнули, в чем дело.

Тот, кто покрывал девушку, завопил, когда зубья вил воткнулись в чувствительное место. Воя от боли, он скатился с нее, схватившись за рану, но остальные набросились на Пэйса и прижали его к стене. Девушка сползла с постели и заковыляла в угол, натянув на голое тело старое одеяло, а в комнате замелькали кулаки, послышались удары, грубая брань.

Пэйс довольно долго сдерживал вилами нападавших, но четверо мужчин против юноши – это слишком много. Вилы вышвырнули в ночь, и теперь Пэйс защищался только окованными металлом носками сапог, целясь туда, где будет побольнее, но вот чьи-то мощные мясистые руки оторвали его от стены, а другие, не менее сильные, принялись осыпать ударами лицо и живот.

Девушка закричала еще пронзительнее. Пэйс выгнулся назад и что есть мочи ударил локтями лавочника Хомера в его толстый живот, а потом, молодой и гибкий, отскочил в сторону так, что тумаки, предназначавшиеся старшим братом для младшего, достались главным образом Хомеру, а Пэйс, изловчась, изо всей силы превосходным ударом лягнул Чарли промеж ног так, что тот взвыл от боли и сложился пополам.

К тому времени как появился Карлсон Николлз, Пэйс превратился в мощных руках Хомера в безжизненный тюфяк, покрытый синяками и кровоподтеками.