– Я не порчу.

– Лучше прикурить дай.

Поднес зажигалку к ее сигарете и чиркнул пару раз. Затянувшись, девушка изнеможённо произнесла:

– Господи, каждый раз выдыхаю, когда прикуриваю. Почти как после бурного секса! Вот, какая у нас работа, один сплошной секс и мы всегда снизу! – рассмеялась на собственное колкое замечание она. – Это ты, что ли, пациента нокаутировал? Веберу пришлось прямо в выходной оперировать.

– Я, – признался, опустив голову. Мне было стыдно не перед ней, я ненавидел себя за свой провал. Это все улица. На которой я жил со своих одиннадцати, пока мать ширялась и искала мне новых отцов. Так она утверждала. Я почти не бывал дома, вечно скитался по подвалам, вокзалам и каморкам, в которые меня пускали сердобольные работодатели. – Я не хотел так сильно бить.

– Что? – вдруг рассмеялась Александра своим прокуренным голосом. – Думаешь, это ты его к коновалам отправил? Ха! Дурачок. Тебе бы книжки почитать. С желудком у него проблемы. Ну, Вебер разберется, что у него конкретно, но слухи разные бросали. Однако, это точно не твой хук его свалил. Так что успокойся. Он таким уже пришел. Сейчас Вебер его заштопает и домой отправит. Ты же знаешь, у нашего немца руки золотые! Слышишь? Арский! Золотые руки!

– Да, слышу, слышу.

– Раз слышишь, чего грустный такой? Что, у брата ухудшение?

– Нет, там все стабильно. Я запорол разговор с Вебером.

– А… – протянула Саша, спрятав правую руку в левую подмышку. На дворе сейчас начало осени, днем был сильный дождь, так что не особо без куртки на улице постоишь. Но бежать за ней до кабинета тоже лень. Работа у нас такая. Выдался шанс выскочить, беги курить хоть голышом, пока не попросили о чем нибудь. – А тебе он зачем? Из за Тимурки твоего?

– Да.

Я затушил сигарету в урне, но уходить не собирался. Как будто хотел, чтобы со мной хоть кто то поговорил.

– Это тебя наш Маркович надоумил? Правда, дело говорит. Только бестолковое. До Вебера не достучаться. Молодой, красивый, талантливый. Паразит. И недоступный. Никогда лишний раз не поздоровается и спасибо не скажет, хоть целый день волчком вокруг него вейся. Все они такие, эти звезды. А ты, Арский, глаза его видел? А его губы? Потрясный мужик!

– Я не могу судить, я же не женщина.

– Вот поэтому и толку от тебя ноль, Арский. Был бы бабой, прыгнул бы к нему в постель на одну ночку и получил бы все, что хотел. Только, конечно, надо быть непростой бабой. Нашим пока ни одной не удалось. Только мечтают и выдумывают. Да… а дети от него были бы такими красивыми. Если в папку. Он мне молодого Бреда Питта напоминает. Такой же потрясный.

Откровенно говоря, мне плевать, на кого похож Вебер. Пнув еще раз мусорник, я, ни слова не сказав, ушел обратно работать. Стало еще хуже, чем было. Какая разница, как выглядит тот, кто уже никогда не станет надеждой на спасение моего брата? Самое отвратительное то, что других вариантов у меня нет. Только не в нашем городе. Я парень с низов, мне в мои девятнадцать было трудно устроиться даже сюда. Взяли из жалости на пару недель, потому удостоверились, что я готов пахать как раб и оставили. И это мой предел. О высшем образовании, как мои бывшие одноклассники, могу даже и не помышлять. Оценки в последних классах у меня были совсем плохие. Когда тебе негде спать и нечего жрать, ты не способен думать об учебе. Худо бедно, школу я закончил. Сейчас бы в вуз поступить, но у меня другие заботы. Мой братишка несколько дней назад попал сюда со страшным диагнозом. Матери параллельно. Укололась и спать. Она даже не в курсе, что Тимурка здесь. Всем все равно.

На кого похож Вебер… На здоровенного и уверенного немца, похож Вебер! Стальные серые глаза, как специально на радость девчонкам подчеркнутые черными ресницами, квадратные скулы, ленивая небритость, крупные, ярко выраженные губы, которые он так презрительно скривил, когда я предложил принести ему кофе.