|
Я впервые вижу его в таком состоянии. Всегда хладнокровный и невозмутимый, Николас боится того, что нас ждет впереди. Мимо лифта проходят две медсестры. Они заглядывают в кабину и начинают перешептываться. Могу себе представить, что они о нас подумали. Впрочем, мне нет до этого никакого дела. Вот еще один пункт для моего списка достижений: я могу твердо стоять на ногах, даже если окружающий мир рушится у меня на глазах. У меня это так хорошо получается, что я вдруг осознаю, что у меня хватит сил, чтобы поддержать кого-то еще.
— Николас, — шепчу я. Он моргает, и я понимаю, что он напрочь забыл о моем присутствии. Тем не менее он с облегчением вздыхает. Он явно рад меня видеть. — Все будет хорошо, — говорю ему я и улыбаюсь, кажется, впервые за долгие месяцы. Челюсти лифта начинают смыкаться, но я наваливаюсь на них всем своим весом, и они замирают. — Труден только первый шаг, — уверенно говорю я и тянусь через разделяющее нас пространство, чтобы сжать руку Николаса. Он с готовностью стискивает мою ладонь в ответном рукопожатии. Мы вместе выходим из лифта и делаем первые шаги по коридору. У двери палаты Макса мы останавливаемся и смотрим на спящего сынишку, на его розовые щечки и ровное дыхание. Нам с Николасом некуда спешить, и мы спокойно стоим на пороге и ждем, когда проснется наш сын. |
