Эндрю проигнорировал сказанное.

— Но ты знаешь, чего ожидают от нас, — его голос понизился, когда взгляд встретил мой. Одна из официанток здесь была Лаксеном, но 99 процентов окружающих были людьми. — Вокруг не так много представителей нашего вида нашего возраста, и ты знаешь, чего хочет Итан…

— Последнее о чем я думаю, это чего хочет Итан. — Мой голос был смертельно спокоен, но Эндрю напрягся напротив меня. Ничто так быстро не выводило меня из себя, как то, что касалось Старейшины, известного как Итан.

— Или что любой из них ожидает от меня.

Его губы изогнулись в однобокой усмешке.

— Тебя что сегодня кто-то разозлил.

Да, и этот кто-то имел имя, которое напоминало мне пушистое, маленькое, беспомощное животное.

— Так в чем дело? — продолжил он. — У тебя сейчас такое выражение лица, которое говорит, что ты либо очень голоден, либо хочешь убить кого-нибудь.

Покачав головой, я закинул руку за заднюю стенку кабинки. Томпсон, очевидно, не знал о той девушке, переехавшей в дом по соседству, и по какой-то причине, я подумал, что будет лучше, если так будет оставаться так долго, как это возможно. Не из-за того, что я беспокоился или что-то в этом роде, а потому что, если они обнаружат, что здесь живет человек по соседству, мне придётся иметь дело с ними, скулящими об этом.

А я был уже достаточно выведен из себя, за всех из нас.

Мы поели, а затем я направился обратно домой. Сарказм Эндрю всегда поднимал мне настроение, но сразу как я выехал на дорогу, уныние и чувство неизбежности снова окутали меня.

Этой ночью была очередь Томпсонов патрулировать, но я был слишком встревоженным, чтобы сидеть внутри. Наши семьи были сильнейшими из всех Лаксенов, поэтому колония уже планировала нашу с Эш свадьбу, также обязанность проводить большинство патрулей и обучать новобранцев лежала на нас.

Я провел полночи снаружи, не найдя ничего, что могло бы снять нарастающие беспокойство. Нарастающее? Черт. Это было смешно. Больше похоже на постоянное состояние злости, которое присутствовало всегда с тех пор как Доусон погиб. Не многие вещи облегчали это состояние, определённые вещи с Эш помогали, но покой был всегда мимолётным и никогда не стоил всех тех последствий, которые он нёс за собой.

Я отключился где-то около 3 утра и проснулся чертовски поздно около 11. Неудовлетворённая энергия до сих пор гудела в моих венах. Вытянув себя из кровати, я почистил зубы, затем натянул тренировочные штаны и пару кроссовок.

Ди уже ушла, когда я покидал дом, вступая в удушливый летний воздух, её машина была на подъездной дорожке, но машины девушки не было. Черт. Они были вместе. Конечно. Моя злость достигла уровня, который способен был привести к инсульту.

Если бы у меня действительно мог быть инсульт.

Я спустился по ступенькам крыльца и начал бежать вниз по дороге. Когда я достиг конца, я пересёк улицу и затем начал прокладывать свой путь среди деревьев. Я заставлял себя бежать с человеческой скоростью, так я мог выжечь столько энергии, сколько возможно и очистить своё сознание от мыслей. Когда я бежал, то старался не думать ни о чем. Не о Аэрумах. Не о МО. Не об ожиданиях. Не о Ди. Не о Доусоне.

Не о девушке по соседству.

Пот стекал вниз по моей голой груди и увлажнял волосы. Я не имел понятия, как много времени прошло, когда я, наконец, начал чувствовать жжение в своих мускулах и направился обратно домой. К тому моменту как я подошёл к подъездной дорожке, я мог наверняка съесть целую корову.

А подъездная дорожка не была пуста. Её машина вернулась.

Я замедлил свой бег, когда заметил кучу пакетов, оставленных за багажником машины. Нахмурившись, я поднял руку и убрал волосы со лба. Какого черта?

Это были пакеты с мульчей и почвой, ужасно тяжелые сумки с мульчей и почвой.