Но произошло не усиление южного фронта, а нечто противоположное. Генерал Жилинский дал обещание выставить на тринадцатый день войны 800 тысяч солдат только лишь против одной Германии. С целью демонстрации союзнической солидарности, Россия пообещала раннее наступление не на юге против Австро-Венгрии, а на севере, против Германии. Это означало, что немцам трудно будет противостоять русской армии силами 5-6 корпусов. Такой перевес в Восточной Пруссии удовлетворял французов. Устраивало ли смещение боевой инициативы Россию? На этот счет высказываются серьезные сомнения: «Обязательство начать решительные действия против Германии на 15-й день мобилизации является в полном смысле слова, роковым решением, — отмечал генерал Н.Н. Головин. — Преступное по своему легкомыслию и стратегическому невежеству, это обязательство тяжелым грузом легло на кампанию 1914 г. {16}.

Итак, одна группировка русских войск выдвигалась в Восточную Пруссию, вторая начинала наступление в Галиции. В Пруссии Северный фронт на 21-й день после мобилизации окружает отступающие за реку Ангерап немецкие войска западнее Мазурских озер. Немцы вынуждены еще более ослабить свой контингент в Восточной Пруссии в свете высадки через Ла-Манш британских войск. Численность русских войск здесь определялась в 208 батальонов, а немецких — в 100 батальонов. Затем обе группировки встречались к востоку от Варшавы и совместно начинали движение на Берлин. Так выглядел оптимистический наступательный вариант действий русской армии.

Французы окончательно выработали свой стратегический план лишь в апреле 1913 г. — последующие восемь месяцев были посвящены реорганизации армии в соответствии с этим планом. К февралю 1914 г. план был готов для рассылки в войска. Его главным инициатором был будущий генералиссимус Фош. Главной идеей плана за номером 17, которым руководствовались французы (и вместе с ними английский экспедиционный корпус), была максимально быстрая концентрация войск на центральном участке фронта с целью нанесения противнику упреждающего удара. Французы, отмобилизовав свои корпуса, должны были броситься в аннексированные сорок лет назад Германией Лотарингию и Эльзас. Фош так излагал суть этого плана: «Мы должны попасть в Берлин, пройдя через Майнц». В отличие от «плана Шлиффена», семнадцатый план не был оперативным планом, что оставляло большой зазор для инициативы военачальников. Все генералы были ознакомлены с общей директивой в пять предложений, не подлежащей обсуждению. Французское наступление будет состоять из двух кампаний — южнее и севернее германского укрепленного района Мец-Тионвиль.

Второе бюро — французская разведка — представляло данные о возможном охвате французского фронта с севера. В 1904 г. офицер германского генерального штаба, всегда во время встреч Замотанный бинтами, передал за немалую сумму один из ранних вариантов «плана Шлиффена». Тогдашний начальник французского генштаба Ланрезак пришел к выводу, что эти сведения достоверны — «полностью совпадают с существующей в немецкой стратегии тенденцией, предполагающей широкий охват». Однако все коллеги Ланрезака усомнились в истинности полученных данных: у немцев, мол, нет достаточно средств для столь масштабного маневра. Представить себе, что Германия беспардонно обойдется с бельгийским нейтралитетом, рискуя при этом антагонизировать Британию, французские генералы поверить не могли. Скорее всего, немцы предпочтут броситься на Россию. Если же они обратятся на Запад, то выступят против Франции через Лотарингию. Не менее важной ошибкой французов было неверие в боевую силу германских резервистов. Без резервистов у немцев могли быть всего лишь 26 корпусов — недостаточно для броска через Бельгию.