Такие, как эта человеческая особь, скользящая в сумрачности окружающих реалий. О чём-то ином, существующем извне, не зонном, ведающая разве что по рассказам той, что непосредственно родила, и ещё одного собеседника.

Факт, родительница и другой сталкер, Дядян, много чего рассказывали. Но понять, о чём, собственно, речь ведётся и к чему это всё, было слишком трудно, почти невозможно. Как ни старайся, голову ломая. И ведь старалась, ох, как старалась!

Хотя поди разберись ещё, зачем. Информация о том, что обретается вовне, за пределами, в общем-то ничего полезного для выживания не содержала и помочь в ходках никак не могла. Скорей, отвлекала и мешала, вызывая лишние размышления и вселяя ненужные мечты…

О чём-то подобном думалось иногда, если появлялись воспоминания о той, что породила, воспитала, развила и обучила. Ходившей по тропам Зоны раньше, задолго до сегодня.

Но сейчас и здесь – смерти подобно впускать бесполезные мысли и образы в голову, поэтому они были из оперативной памяти беспощадно выметены.

Двухминутный привал окончен.

Фигура в сталкерском защитном комплекте системы «Полускафандр», основательно потрёпанном и повреждённом по ходу движения, отделяется от остатков кирпичной стены и направляется дальше. Руина жилища торчит посреди обширного луга, покрытого густой ровной, будто тщательно подстриженной чёрной травкой, и остаётся единственным уцелевшим объектом, возвышающимся над гладкой равниной.

Убежищем развалины этого бывшего строения послужить не могли. Об этом известно каждому бывалому ходоку. Ночами на здешнем ровном участке перекатываются туда-сюда волны «кровавого тумана», и первая из них скоро прихлынет. Надо торопиться.

Половина «угольного поля» уже перейдена. За травяным ковром начинается полоса вязкого «синего песчаника», однако та скользкая сизая жижа, почему-то прозванная песком, – наименьшая из подстерегающих опасностей… Проходя по ней, главное – не замедлять темп, набрать скорость и проскочить без промедления.

На фигуру в «полускафе», что направляется в сторону южной кромки луга, сверху льётся свет ночного солнца. Луна – сегодня полная и даже какая-то вспухшая, раздутая – словно преисполнилась желанием полноценно заменить дневного коллегу. Заведомо неисполнимым, но главное ведь не победить, главное – не сдаваться!

Пока что лунный диск пыжится, исходя светом, хотя совершенно никакой гарантии, что секунду спустя яркий небесный «фонарь» не погаснет вдруг. Окрестности незамедлительно накроет кромешная тьма. Воцарится настоящая чёрная быль. Ночью безлунной – в прямом смысле.

Бродяге отлично известно, что к утру необходимо успеть прокрасться по буро-серому куполу локации Жучиная Лысина и переправиться через Кривой Канал не позже чем на рассвете. Хочешь не застрять – надо проскочить поток жидкой суспензии до того, как дневной свет превратит её в газовую завесу. С восходом настоящего солнца удушающая розовая пелена воспарит над извилистой прорехой в почве, тянущейся влево и вправо, насколько хватает взгляда.

Поперёк вектора движения, вот в чём проблема.

А покамест обходилось без сложностей, и это уже начинало казаться подозрительным.

Человеческий силуэт без задержек пересёк чёрное поле. Основательно экипированный и серьёзно вооружённый, чуть ли не по высшему сталкерскому разряду, бродяга разогнался и с налёту вскочил на приподнятый массив «синего песчаника».

Стремительно скользя, почти танцующей походкой, поверх упруго колышущейся поверхности желеобразной субстанции перемещается к противоположному краю полосы пятидесятишаговой ширины. На запад и на восток эта «река наоборот», не углублённая в толщу, а возвышенная над уровнем земли, утекает за пределы доступности взгляда. Не обойти, не миновать. И не перепрыгнуть.