— Да, но у нас есть еще в запасе четырнадцать — пятнадцать часов! — с воодушевлением воскликнул Джонни. — Мы должны успеть до прихода ответа с Канопуса отправиться к Солнцу! Ведь машина почти готова.

— Монтировать драгу на «Фениксе», ночью? — лицо Харба исказилось от отчаянья. — Мы не успеем ничего сделать!

— Должны! — Джонни был тверд. — Харб, отправляйтесь за Лоссером и остальными. Пусть прихватят и трайлер. Если мы как следует поработаем, то к ночи установим драгу на «Фениксе», а монтаж закончим уже в полете.

Карлин больше не колебался. Он решил, что ему делать.

— Джонни, — сказал он.— Не забывай, что я инженер С. Е. и что я тоже собираюсь помочь вам.

— Я надеялся на тебя, Карлин! — признался Джонни. — Еще тогда, в порту, когда пригласил тебя к себе домой. Но предупреждаю: мы ведь все-таки нарушаем закон Контрольного Консульства. И даже в случае удачи нас будут ждать неприятности. Если вы делаете это ради нашей планеты, ради Земли...

— А кто сказал, что я делаю это ради Земли? — возразил Карлин. — Старая планета, для меня она ничего не значит!

— Карлин... — с упреком сказала Марн.

— Ладно, — перебил он девушку. — Не в этом дело. Я инженер, а это величайший эксперимент столетия. Разве я могу отказаться участвовать в нем?

— Тогда не будем терять времени, — напомнил Джонни.

Он стал объяснять Картину, что нужно делать в первую очередь.

— Питатели, силовые трубопроводы и магнитные головки надо снять краном. Остов драги закрепить на раме и погрузить в трайлер. Затем охладители...

Они окунулись в работу.

Спустя час на улице послышался звук подъехавшего трайлера, и в мастерскую ворвалась возбужденная компания молодых людей.

— Я хочу извиниться! — к Карлину подошел Лоссер. — Вот уж не думал, что согласишься нам помогать...

— Брось! Лучше лезь сюда и захвати плазменный резак. Я покажу тебе, что надо делать.

Воздух в мастерской был обжигающим. Слепила глаза плазмосварка. В мастерской висел смрад от горелого масла и расплавленного металла.

— У нас осталось два часа! — подгонял их Джонни.

И эти два часа вымотали Карлина до основания. Все это время какой-то дьявол нашептывал ему: «Это же не твое дело... Зачем тебе это?»

— Заканчивай! — прокричал Джонни. — Остальное доделаем в полете!

Они были пьяными от усталости, от двенадцатичасовой непрерывной работы. Перепачканные смазкой, с всклоченными волосами — они выглядели шайкой чертей.

— Марн, подгоняй трайлер! Харб, готовь подъемник! — командовал Джонни.

Когда все было готово и огромная драга закреплена на платформе, Джонни прокричал сестре:

— Марн, помни, ты остаешься здесь!

Лицо девушки побелело от волнения.

Она взглянула на Джонни, затем посмотрела, как Харб засовывал в карман тупорылый пистолет.

— Неужели! — воскликнула она, — что-нибудь может случиться?

— Ты же знаешь, Марн, мы ставим на карту все, — ласково обратился к ней Джонни.

Девушка заплакала, молчаливым взглядом простилась с братьями.

Когда Карлин садился в машину, она остановила его:

— О, боже... Вы ведь вернетесь? Вы все должны вернуться, — шептала Марн, и ее трясущиеся губы прижались к щеке Карлина.

Взревели могучие двигатели, и все они, близкие, дорогие ей люди, уехали в темноту ночи, на космодром.

В последний раз особенно остро били в нос земные запахи, зеленые звуки стояли в ушах, глаза видели огни старого космодрома и маячившую башню — обелиск Покорителям космоса.