|
Не успел он сделать и пары шагов в сторону поляны, как его остановил запах Шмеля. - Я к тебе, Воробей! - воскликнул молодой кот, подскакивая к целителю. - Меня очень беспокоит Голубка. - Почему? Что с ней такое? - прошипел Воробей. - Ее царапины заживают, воспаления, кажется, нет. - Дело не в царапинах, - покачал головой полосатый Шмель. - Ей каждую ночь снятся кошмары. Она просыпается с криком, а во сне все бормочет о птицах и о снеге. Воробей с усилием подавил приступ раздражения. Этим утром все словно сговорились выводить его из себя! Сначала Иглогривка с ее никому не нужными розысками, теперь еще этот заботливый кот. «Я знаю, какой ужас пережила Голубка, когда на ее глазах орел унес Атаку, - устало подумал он. - Но что случилось, то случилось, теперь Голубка должна набраться сил и жить дальше». - А ты откуда об этом узнал? - спросил Воробей у Шмеля. - Наша воинская палатка протекает, а самая большая дырка расположена как раз над моей подстилкой, - объяснил молодой воитель. - К тому же, там у нас все равно такая теснота, что меня на время отселили в палатку оруженосцев, где пока спят Голубка и Искра. И каждую ночь Голубка мечется и стонет во сне. Ты не мог бы дать ей каких-нибудь трав? Воробей почувствовал жаркие волны тревоги, исходившие от шерсти Шмеля. - Не существует трав от тяжких воспоминаний, - сурово сказал целитель. - С ними приходится жить, другого пути нет. «Как все мы живем», - горько добавил он про себя. - Но… - начал было Шмель. Громкий голос глашатая Ежевики не дал ему закончить и спас Воробья от дальнейших объяснений. - Вот ты где, Шмель! - пробасил глашатай. - А я тебя обыскался! Ты идешь на охоту, торопись, а то Медуница заждалась. - Бегу! - взвизгнул Шмель, со всех лап бросаясь к выходу. - Пока, Воробей! Недовольно фыркнув, Воробей направился к палатке оруженосцев, где временно спали Голубка и Искра. Он так глубоко ушел в свои мысли, что не сразу заметил, что Ежевика идет рядом с ним. - Эй, Голубка, Искра, живо вставайте! - рявкнул глашатай, просунув голову в палатку. - Опять вы проспали! Изнутри донеслись протестующие стоны, но через несколько мгновений обе кошки выбрались наружу. - Выглядите просто отвратительно! - с нескрываемым раздражением заметил Ежевика. - Вы что, всю ночь по оврагам бродили? Взгляните на себя, шерсть дыбом, хвосты растрепаны! Слепой целитель не мог видеть обеих сестер, однако чувствовал запах пропыленной и взъерошенной шерсти, не говоря уже о едких волнах страха, исходивших от обеих кошек. Он знал, что обе провели ужасную ночь и не выспались. Шмель рассказал ему о кошмарах, терзавших Голубку, что же касается Искры, то Воробей прекрасно знал, где она проводит каждую ночь и чем занимается в Сумрачном лесу. «Жаль, что она так мало рассказывает нам об этом, - недовольно подумал он. - Сколько раз я ее просил, но она только повторяет, что пока говорить не о чем, но она непременно нас предупредит, если узнает что-нибудь важное». - Ежевика, я бы хотел поговорить с ними в своей палатке, - сказал Воробей, надеясь улучить момент, чтобы потолковать с обеими сестрами наедине. - Возможно, у них есть… Он замолчал, почувствовав, что его никто не слушает. Раздался быстрый шорох кошачьих лап, и к палатке подбежала Белолапа. - Ежевика, не ругай их! - воскликнула она. - Сам знаешь, сейчас в племени нет ни одного оруженосца, мои дочки с лап сбиваются, выполняя все обязанности! - Она помолчала, потом добавила. - Пожалуй, сегодня я сама им помогу! - Я собирался послать тебя в пограничное патрулирование, - сказал Ежевика. - А мне нужно побыть с дочерьми! - огрызнулась Белолапа. - Пусть вместо меня в патруль сходит кто-нибудь другой! Ежевика недовольно покачал головой, но не стал спорить. |
