«Она очень старая, - думал Воробей, пытаясь отогнать нехорошие предчувствия. - Может, она сама не понимает, что говорит?»

Он встал и побрел в свою палатку, но шерсть у него все равно стояла дыбом, а в ушах звучали горькие слова Кисточки о правде, которую он скрывал и продолжал скрывать от племени.

«Но племя должно жить дальше! - твердил себе Воробей. - У нас нет времени переживать о том, что уже нельзя изменить».

Подходя к своей палатке, он услышал голоса, доносившиеся из-за колючей изгороди, и узнал скрипучий басок Пурди.

- И вот эта самая лисица повадилась лазать в сад моего Прямохода, ты представляешь? Ясное дело, мне это ой как не понравилось, и что, ты думаешь, я сделал?

- Даже не представляю, Пурди, - рассеянно отозвалась Остролистая. - Эй, осторожно, ежевика!

- Вижу без тебя, - пробурчал Пурди. - Я, конечно, не молоденький, вроде тебя, но пока не ослеп! Так вот, слушай, - оживился он. - Я, значит, засел под кустом остролиста, что рос прямо у ограды, и…

Он замолчал, увидев Воробья.

- Остролистая, мне нужно с тобой поговорить, - объявил Воробей, не тратя время на приветствия.

- Мы беседуем! - обиженно воскликнул Пурди, прежде чем Остролистая успела открыть пасть. - Неужто теперь котов совсем перестали обучать правилам вежливости? - Он возмущенно фыркнул. - Я буду в своей палатке, слышишь, Остролистая? Приходи, когда закончишь, я доскажу тебе эту историю.

Воробей дождался, когда шаркающие шаги старика стихнут вдали.

- Иди сюда, - велел он сестре и повел ее в укромное место за скалой, где рос густой боярышник.

- Ты уже знаешь, да? - спросила Остролистая, садясь рядом с ним. - О том, что случилось утром?

- Мне Кисточка рассказала, - ответил Воробей. Он помедлил, раздумывая, потом спросил: - Остролистая, ты понимаешь, что Ежевика для тебя сделал?

Воробей знал, чего стоило глашатаю племени сказать то, что он сказал. Но труднее всего для него оказалось принять то, что стояло за поступком Ежевики, поверить в то, насколько сильно молчаливый глашатай любил их всех троих и переживал за них. Возможно, они с Белкой любят их до сих пор… Это была мучительная мысль, от нее Воробью делалось неуютно, как будто у него в шерсти завелись назойливые муравьи.

- Теперь они все знают, - прошептала Остролистая, думая о чем-то своем. - Они знают, что я убийца. Я убила кота.

Воробей дотронулся до ее плеча.

- Это был несчастный случай, ты не забыла?

Он отшатнулся. Взгляд Остролистой обжег его, будто пламя.

- Это неправда, - прошептала она.

Воробей вновь услышал скрипучий голос Кисточки, напоминавшей, сколько зла причинил один-единственный проступок. Он затряс головой, пытаясь избавиться от этого голоса, словно от мухи.

- Хватит, - шикнул Воробей на сестру. - Нам придется жить с тем, что случилось. Я рад, что ты вернулась. Я скучал по тебе.

- Я тоже скучала, - безжизненно ответила Остролистая. Воробей почувствовал, как она быстро коснулась носом его уха. - Я надеюсь, что поступила правильно, вернувшись, но пока не знаю, так ли это. Возможно, было бы лучше, если бы вы навсегда забыли обо мне.

- Мы никогда бы тебя не забыли, - твердо сказал Воробей, вдыхая ее запах. - Никогда.

Они помолчали. В наступившей тишине было слышно, как ветер шуршит в верхушках деревьев, а из леса доносятся голоса возвращающихся котов. Когда они подошли ближе, стали слышны отдельные слова.

- Я поймал двух мышей!

- А я поймала белку! Огромную!

Воробей узнал звонкие голоса Кротолапика и Вишнелапки, следом за ними шли Львиносвет, Пеплогривка и Шиповница с Лисохвостом.

- Не надо так шуметь, - попросила Пеплогривка оруженосцев. - В племени подумают, что на нас барсуки напали! - Она весело рассмеялась.