Сады занимали обширное пространство, засаженное плодовыми деревьями. Здесь же располагался магазин, стилизованный под деревенский рынок, и в нем продавались варенье, молоко и яблочный сидр с корицей, который Кайя помнила по школьным экскурсиям. Сегодня на прилавках громоздились груды тыкв и кабачков, стоивших дешевле грязи.

На парковке было полно микроавтобусов, из которых выпрыгивала ребятня. Кайя следовала за Ройбеном в толпе мимо сложенных грудами тыкв и стожков сена. Одна из женщин резко дернула своего ребенка в сторону, прочь с их дороги. Кайя немедленно проверила свой ореол, оглядев собственную ладонь и повертев ею перед глазами, и убедилась, что кожа ее остается нормального цвета. Затем она бросила взгляд в сторону Ройбена и поняла, что их компания выглядит весьма необычно, чтобы вызвать у любой матери подобную реакцию.

Девушка почувствовала, как изменился воздух, едва они вступили под тень деревьев, как затих рев автомобильных двигателей и детский смех. Она больше не ощущала запаха железа и теперь дышала глубоко, стараясь очистить легкие от грязи. Так же как тогда, под холмом, Кайя ощутила в себе странную разделенность, которую уже начала связывать с переходом в волшебную страну.

Белые лошади паслись на лужайке, и звенели серебряные колокольчики, когда они поднимали головы. Узловатые ветви яблонь клонились к земле под тяжестью плодов. Воздух был теплым и сладким, он обещал приход весны и новое пробуждение природы. Обитатели Летнего Двора расположились на поле, они расстелили на земле шелковые покрывала и теперь сидели или лежали на них. Проходя мимо, Кайя чувствовала запах свежей лаванды и вереска.

Народ здесь был столь же различным, как и при Зимнем Дворе, хотя Летние придворные одевались куда ярче. Кайя и Ройбен заметили лисомордое существо в наряде из множества развевающихся пестрых лент. Другая фейри носила облегающее платье золотого цвета, сияющее подобно солнцу. Она шептала что‑то на ухо юноше, также одетому в платье, только серовато‑голубое. Группа фейри развлекалась игрой: они по очереди метали блестящие самоцветы в центр начерченного на земле круга. Кайя не видела, что именно там происходит, однако зрители разочарованно вздыхали или весело смеялись, должно быть в зависимости от того, как лягут в круге камни.

Поблизости, у края поля, древесная женщина с кожей, подобной коре, и с пальцами, на которых вместо ногтей росли листья, шептала что‑то безмолвной яблоне, иногда поглядывая на семерых маленьких человечков, стоящих на плечах друг у друга. Они образовали живую лестницу, раскачивавшуюся взад‑вперед, а стоящий на ее вершине человечек отчаянно пытался сорвать с ветки сочное яблоко.

Мимо пробежала крылатая девочка, а за ней мчался маленький мальчик, в волосы которого было вплетено множество цветов. Человеческий ребенок. Кайя вздрогнула.

Оглянувшись вокруг, она заметила других детей‑смертных, выглядевших не старше шести лет. Они были ухоженными и аккуратными, но все отличались полуприкрытыми затуманенными глазами. Один сидел рядом с голубокожей женщиной, положив голову на колени фейри. Три ребенка в венках из ромашек смешно отплясывали вместе с тремя маленькими человечками, на головах которых красовались грибные шляпки. Дамы и господа из волшебного народа хлопали в ладоши, глядя на них.

Кайя ускорила шаг, чтобы остановить Ройбена и спросить его про этих детишек. Но потом она увидела, куда устремлен его взгляд, и забыла все вопросы.

Меж деревьев, пышно цветущих, несмотря на осеннюю пору, стояла фейри с золотисто‑каштановыми волосами. Она была одета в изумрудно‑зеленый плащ, напоминающий бальное платье. Увидев женщину, Кайя замерла на месте и затаила дыхание. Эта фейри была самым прекрасным созданием из всех, кого когда‑либо встречала Кайя. Безупречная кожа, волосы в солнечных лучах сияют подобно меди, голову венчает венок из плюща и цветков кизила, а глаза цветом напоминают зеленые яблоки. Кайя не могла отвести взор от этой женщины – казалось, ничто в мире не может сравниться с ней и выглядит тусклым и далеким.