— Простите, что говорю откровенно, мисс, но я не думаю, что мистер Питер стоит тех слез, что вы на него потратили. Он один раз уже разрушил ваше сердце, так не позволяйте ему сделать это вновь!

— Я не позволю ему, Грейс! Мне просто тяжело, потому что он обманул… обманул мои представления о нем. Я думала… я верила… — Синтия выразительно махнула рукой. — Что я думала? Не знаю! Но в данный момент мне просто хочется убежать и спрятаться. Я не хочу больше думать, не хочу даже вспоминать прошлое.

— Понимаю, мисс. — Грейс смотрела на девушку добрыми, мудрыми глазами. — Но нечего плакать по убежавшему молоку, а еще меньше, если оно прокисло прежде, чем вы его расплескали!

Синтия хихикнула, так тихо, что это показалось почти всхлипом.

— О, Грейс, вы такая добрая! Я поняла, что вы пытаетесь мне сказать. Но трудно не печалиться, когда твой идеал растоптан в пыль чьими-то ногами!

Грейс фыркнула:

— Будь моя воля, мисс, я высказала бы мистеру Питеру все, что о нем думаю! И мистеру Шелфорду тоже, коли на то пошло! Он не должен был приглашать сюда мистера Питера. У меня предчувствие, что он еще натворит немало бед до того, как уехать.

— Здесь, думаю, больше моя вина, — возразила Синтия. — Это мне не следовало сюда возвращаться.

Грейс больше ничего не сказала. Она склонилась над чемоданом и принялась складывать в него вещи Синтии, которые та оставила на полу. Синтия равнодушно наблюдала за ней. Она чувствовала себя полностью опустошенной и обессиленной.

Возможно, Грейс права, и она любила в Питере саму любовь, а не мужчину? Но как тяжело понять это и признать.

Грейс закончила упаковывать чемодан.

— Это все, что вы хотели, мисс Синтия? Вы уезжаете только на ночь?

— Возможно, немного дольше, — ответила Синтия, избегая взгляда старой женщины.

Грейс поднялась с колен.

— Послушайте меня, мисс! Вы еще недостаточно окрепли, чтобы уезжать. Вам стало лучше, но вы еще не совсем здоровы. И вы были очень расстроены в последний день. Прошлой ночью вы совсем не спали. Я слышала, как вы бродили по дому, как отдергивали занавески рано утром.

— Сожалею, что разбудила вас, Грейс. Я думала, что веду себя тихо.

— О, вы меня не разбудили, мисс. Я плохо сплю, когда меня мучает ревматизм, и я беспокоилась о вас.

— Беспокоились обо мне?

Грейс кивнула:

— Да, мисс. Старый Эбби зашел вчера по дороге с работы и сказал, что он видел, как приехал мистер Питер. Сначала я ему не поверила, думала, он пьян. Но он сказал, что точно видел, как мистер Питер выходил из машины со своей модной американской женой.

Синтия улыбнулась:

— Новости в деревне быстро распространяются, да, Грейс?

— Слишком быстро, особенно плохие, — загадочно произнесла служанка. — Мне было интересно, как вы это воспримете, мисс, но я никогда бы не подумала, что вы сбежите.

— Да, именно это я и делаю — бегу прочь! Вы меня осуждаете?

— Я не могу осуждать вас, мисс, что бы вы ни делали. Слишком многое вам прошлось пережить. Но я хочу, чтобы вы помнили — это ваш дом, а мистер Питер всего лишь гость.

— Я должна уехать, Грейс, — спокойно произнесла Синтия и вытащила из шкафа шляпу. — Закажите мне такси.

— Хорошо, а Роза пока приготовит вам чего-нибудь поесть перед отъездом.

— Я ничего не хочу, — запротестовала Синтия, но Грейс уже вышла из комнаты.

Синтия со вздохом повернулась к туалетному столику. Она немного успокоилась, и дела теперь не казались ей такими безнадежными, как полчаса назад.