— Но Игорь ждал ее? Как тебе показалось?

— Да, наверное, ждал. Впустил в дом без всяких вопросов.

— А она звонила обычно или как-то особенно?

— Да нет, один звонок, и все… А почему ты спрашиваешь?

Конечно, Анжелика не собиралась объяснять ему, что на тот же один звонок Игорь не открыл дверь Саше и Лене, и перевела разговор:

— Ты у нас никогда не был?

— Нет, — он оглядел кухню, спросил:

— Недавно сделали ремонт?

— Давно, — она махнула рукой. — Хочешь, покажу комнату, где его убили?

Он хотел, и она провела его, показала. Сосед смотрел растерянно, как-то по-детски оттопырив губы. После паузы вздохнул:

— Ужасно все это.

— Ну, ты еще его не видел, — заметила она. — Знаешь, это было самое страшное в моей жизни.

Уехала из дома часов в девять, все было так мирно, так обычно.. Он смотрел телевизор, только что поужинали.. И вот возвращаюсь — мертвый.

Тот молча кивнул, оглядел комнату. Анжелика подошла к столику, взяла переполненную пепельницу, сказала:

— Мне кажется, отсюда что-то пропало, только я не могу понять что.

Она смахнула пепел со столешницы, подняла глаза и увидела, что Юра смотрит на нее неподвижным тяжелым взглядом Испуганно спросила:

— Ты что?

Не дождавшись ответа, повторила:

— Да что случилось? Привидение увидел?

Он наконец ожил, расклеил губы, пробормотал:

— Здесь душно.

В комнате вовсе не было душно, недавно было открыто окно, и Анжелика ему не поверила. "Что он увидел? — спросила она себя. — А он что-то увидел. Черт возьми, что он видит, чего не вижу я?!

Псих ненормальный! Лягучашьи глаза! Снова на меня уставился!" И решительно сказала:

— Знаешь, уже поздно, то есть рано. Мне спать хочется.

— Да, я пойду, — теперь он стал немного похож на человека, но глаза старался прятать. — Мать, наверное, скоро встанет.

— Маме передай привет, — она выпроводила его и заперла дверь. Этот визит оставил у нее сложные ощущения — удивление, раздражение, досаду. Прошла в комнату, погасила свет. Совсем рассвело, все предметы были отчетливо видны. Она закрыла глаза, постояла так с минуту, потом резко открыла их. Она не ошибалась — в комнате чего-то не хватало.

«Часы встали, — подумала она, взглянув на стеллаж. — Показывают дурацкое время. Не буду их заводить. Назло. Они мне не нравятся. Отдам Саше, вроде он их когда-то одобрил». Какое-то воспоминание скользнуло и оставило после себя только слабый трепет, волнение, и она поняла — это что-то важное, необходимое, но что… И вдруг поняла.

«Часы! Точно — часы! Они же стояли на такой вот квадратной малахитовой подставке, страшно тяжелой и безвкусной! А теперь ее нет! Точно — часы стоят прямо на полке…» Девушка бросилась к стеллажу, приподняла часы, как будто подставка могла где-то затеряться. Потом обшарила все остальные полки, подставила стул, заглянула наверх, и с каждым движением убеждалась — подставки в комнате больше нет. Кто-то ее унес.

Она опустилась в кресло, тупо глядя на пепельницу, из которой так и не вытряхнула окурки. «Подставка… Никакой ценности не имеет. Хоть и малахитовая, но грош ей цена. Тяжелая и совершенно ненужная. Без нее часы даже лучше смотрятся. Как я сразу не заметила? Да я вообще старалась не обращать внимания на это убожество!»

Анжелика бросилась к телефону, подняла трубку и с грохотом положила ее на место. Потом, решившись, снова сняла и набрала номер.