Внезапно сквозь пелену нереальности Натали ощутила настоящее отчаяние. Она совершила ужасную ошибку. Не нужно ей было соглашаться выходить замуж по специальной лицензии, ехать для этого в Лондон, в эту пустую церковь, к этому незнакомому священнику. Сделав это, она навсегда лишилась венчания, о котором мечтала всю жизнь. Острое чувство потери пронзило ее. Слишком поздно… Слишком поздно…

Она автоматически поставила свою подпись под подписью Малкома в огромном гроссбухе. Дерек подписался за первого свидетеля, няня – за второго. Священник вручил Натали свидетельство о браке. Она непонимающе уставилась на него. Дерек взял его из ее рук и весело сказал, что пока оно побудет у него в целях сохранности, но как же насчет свадебного завтрака? Все рассмеялись.

Когда молодожены и гости вышли из церкви, из-за туч выглянуло солнце, расцветив все вокруг яркими красками. Влажные лондонские крыши заблестели.

– Счастливый знак, – заявила няня, и все снова засмеялись.

Казалось, даже воздух вокруг Натали был напоен весельем. Так почему же ей невесело? Что с ней происходит?

Солнце светило ей прямо в глаза, и она поспешно прикрыла их рукой. Слишком много света. Слишком неожиданно он появился. Зачем он ей? Ведь от него только больно. Малком стоял рядом, обняв ее за талию. Он повел ее к карете, которая должна была отвезти их домой, где новобрачных и гостей уже ждал свадебный завтрак.

Странно, что он столь вольно обращался с ней на людях. «Но ведь он мой муж», – внезапно поразила Натали странная мысль. Она попробовала подумать по-другому: «Ты жена Малкома». Мысль эта показалась ей не менее странной.

Завтрак прошел для Натали как в тумане. Он был на редкость изысканным. Малком пригласил на него двух своих тетушек и их родных, хотя на церемонии венчания они не присутствовали, а Натали – свою мачеху. Кажется, Люсиль было неуютно в том обществе, в каком она оказалась. Она почти все время молчала, за что Натали была ей весьма признательна. Сама же она кланялась, улыбалась и принимала комплименты, поздравления и наилучшие пожелания настолько изящно, словно всю жизнь только этим и занималась, и не испытывала при этом никакого волнения. Это оказалось проще простого, ведь все эти добрые слова были адресованы не Натали, а леди Малком.

Поскольку миссис Бигалоу была свидетельницей во время венчания, ее тоже пригласили на свадебный завтрак. Все были с ней необыкновенно милы, даже Люсиль, хотя в душе она наверняка исходила от злости оттого, что вынуждена сидеть за одним столом со старой няней своего сына. Подали шампанское. Были произнесены тосты. Натали едва прикоснулась к еде и шампанскому. Никто, казалось, не замечал ее странной отчужденности.

Что с ней происходит? Может быть, у нее жар или кто-то насыпал в ее утренний чай опиум? Ни то, ни другое объяснение не выглядело правдоподобным. Но с другой стороны, все, что происходило с ней сегодня утром, тоже не казалось правдоподобным.

Она в очередной раз взглянула на свое обручальное кольцо. Она постоянно его ощущала, потому что оно казалось ей очень тяжелым. Кольцо было сделано из великолепного золота, гладкого, блестящего, без единой царапинки. С годами, подумала Натали, на нем появятся царапины и ямки. Оно потускнеет и уже не будет таким блестящим, как сегодня. Но с внутренней стороны оно останется неизменным и всегда будет таким. Мысль эта почему-то принесла успокоение.

Казалось, свадебный завтрак никогда не кончится. И вообще весь сегодняшний день казался Натали бесконечным. После завтрака опять не нашлось времени для того, чтобы спокойно поразмыслить о происшедшей в ее жизни перемене, привыкнуть к своему новому положению: на них с Малкомом обрушился поток посетителей.