– Четыре года назад! – сделала ход конем Олеся. – Ты просто не хочешь признать, что у тебя все хорошо.

– Девочки, ну вы что! – попыталась влезть Нонна. Она не учла, насколько обеим женщинам сегодня нужна была эмоциональная разрядка. Женщины есть женщины. Обе они, и Олеся, и Анна, продолжали кричать, игнорируя любые разумные вмешательства извне. Тогда Нонна вдохнула поглубже и включила режим «учительницы».

– ТИХО! – рявкнула она, и обе подруги замерли, вытаращившись на нее. – Что это вы себе позволяете!?

– Мы? А что мы – мы ничего! – попытались защититься Анна с Олесей, но громкое хоровое хмыканье Ванюшки и Жени пригвоздило их к стене. Им уже было не уйти.

– Ну-ка, немедленно вспомните, что вы взрослые и приличные люди. Анна, поставь нам чайник. Олеся, сядь немедленно за стол и извинись перед Анной.

– Почему я? – пробормотала Олеся себе под нос, но вслух выдавила извинения.

– Вот и молодец. А ты, Анна! Как же ты можешь так с Олесей! Тоже извинись, – скомандовала Нонна. – Пожмите друг другу руки.

Анна и Олеся с неохотой пожали друг другу руки, хотя и было видно, что запал еще не прошел и не все выгорело. Нонна продолжала строго буравить их своим тяжелым учительским взглядом, а Анна в полной тишине выставляла чашки и разливала чай. Наконец все выдохнули. Женя, улыбаясь, заявила, что уж они-то хотя бы не должны ссориться – что бы ни случилось.

– Только вот у меня вопрос, – высказался Ванюшка. – Почему все мы всегда слушаемся Нонну?

– Потому что я умней, – сказала Нонна строго. – Потому что я знаю людей.

– Ну, с этим я бы поспорила, – ухмыльнулась Женя. Она тут же припомнила, как год назад Нонна заставила ее встречаться с каким-то жутким мужиком, соседом по даче, только потому, что ей показалось, что они идеально подходят друг другу.

– Он сморкался в траву и постоянно рассказывал про свой холестерин. Что в этом идеально мне подходит? – возмущалась Женя. – И, кстати, почему ты сама не стала с ним встречаться? Если он такой клад?

– Он тоже, как ты, занимается бухгалтерией, – фыркнула Нонна, попавшая под раздачу. – И у нас с ним разные политические взгляды. У него они есть, а я этого не терплю. После всех этих собраний в нашей школе я стала агрессивно аполитична.

– А я тоже аполитична! И сколько раз можно повторять, что я занимаюсь НЕ бухгалтерией, а маркетингом! – возвела очи к небу Женя.

Нонна, Анна и Олеся переглянулись.

– А в чем разница? – пожала плечами Нонна.

– Это реально разные вещи, – кивнул Ванька с умным видом.

– Ну, не знаю. Во всяком случае, я не просила меня сводить с таким типом, – фыркнула Женя. – А Анна? Ты вечно говоришь, что ей надо устраивать жизнь. А сколько раз ты вызывалась посидеть с детьми, чтобы у нее был свободный вечер? А? Не может же она отпрашиваться у матери своего покойного мужа.

– Однажды я ее просила, а она сказала, что ей некогда, – подняла палец Анна.

– А я помню это, – кивнула Олеся, презрительно игнорируя умоляющий взгляд Нонны. – Она мне потом сказала, что ненавидит сидеть с детьми и не знает, чем их кормить – готовить ей лень. А ведь она учитель!

– Что? – изумилась Анна. – Ты ненавидишь моих детей?

– Нет, что ты, – нервно улыбнулась Нонна. – Я ненавижу сидеть с детьми. У меня профессиональная деформация. А твоих детей я обожаю!

– Тогда, может, возьмешь их летом с собой на дачу? – язвительно подбросил Ванюшка.