Эристову уже были известны многие детали случившегося. И они указывали на то, что виноватых в трагедии следовало искать не только непосредственно на месте происшествия, но и в высоких столичных кабинетах. Расследование катастрофы обещало вскрыть множество фактов нарушения требований безопасности, причем от низового до самого высокого уровня власти.

Впрочем, людям посвященным давно было известно, с какой сумасшедшей скоростью летают монаршие поезда по ветхим изношенным путям; и как по причине ужасающей коррупции неважнецки обстоит дело с безопасностью на железных дорогах, даже когда дело касается первых лиц империи. Да вот только не нужна была правда высокому начальству. Истина только помешала бы всем, ибо безумные деньги оседали не только в карманах собственников дорог, но и покровительствующих им чиновников. Пайщиками крупных железнодорожных обществ были министры и те же самые великие князья, что рисковали в поездках головой. И всех по большому счету устраивало такое положение дел. Правда, лишь до тех пор, пока речь не шла об их собственных жизнях. И так как пострадать мог брат самого государя, то расследование надлежало провести со всей строгостью, примерно наказать виновных и отрапортовать наверх о наведении порядка.

Поэтому высокое начальство уже назначило пешек на роли «стрелочников», которые, как известно, за все всегда в ответе. Эристов это понял по тому, как находящиеся в купе железнодорожные инспекторы дружно набросились на начальника здешней станции. Им даже не требовалось приказывать «ату его!». Лизоблюдство и подхалимаж на Руси всегда были в чести. И чтобы угодить важному прокурору и отвести от себя грозу, чинуши без малейших душевных колебаний с радостью топили коллегу.

Чтобы не присутствовать при столь позорном действе, жандарм вышел из купе. Слава богу, его дело было не вскрывать коррупционные язвы, а ловить террористов. Иначе ему пришлось бы замахнуться на персон высшего ранга. А это было гиблое дело. Для подобных битв с ветряными мельницами у пятидесятилетнего ветерана службы уже не было сил и смелости. Хотя физически он еще был крепок: в борьбе, беге, стрельбе запросто мог бы дать фору двадцатипятилетним коллегам. Но постоянные интриги, бездарность большинства начальников, твердолобый бюрократизм страшно утомили его душу. Особый летучий отряд Охранного отделения, хоть и был на особом счету у высшего руководства, постоянно становился объектом для завистливых нападок со стороны коллег. Любой бы на его месте устал вести бесконечную войну на два фронта — против врагов империи и одновременно постоянно отбивать атаки со стороны своих же. Поэтому через несколько месяцев Эристов планировал подать прошение об отставке.

Преемника Арнольд Михайлович себе подготовил давно. Эристов рассчитывал передать созданное им подразделение под команду своему лучшему ученику — капитану Вильмонту. Но для этого сперва требовалось выхлопотать ему подполковничий чин. Хотя при своих-то выдающихся способностях Вильмонт давно бы мог и без всякой протекции сделать головокружительную карьеру. Но высшее начальство считало его своевольным и упрямым. Именно поэтому, имея три боевые награды, он все еще оставался капитаном. И это за 12 лет службы! Более того, однажды его даже разжаловали обратно в поручики, и строптивому офицеру пришлось снова выслуживать капитанский чин.

Ну да ничего. Одновременно с рапортом об отставке Арнольд Михайлович намеревался подать новое представление на своего любимца. Вряд ли ему откажут в последней просьбе. Ну а для верности неплохо было бы на пару с учеником провести какую-нибудь эффектную операцию. Да только провести расследование следовало так, чтобы обещающее большой успех дело не успели перехватить завистливые к чужим успехам коллеги из других отделов охранки. Для самого Эристова это могло бы стать достойным завершением славной карьеры, а для его преемника на посту командира — прекрасным началом.