— Пользуйся на здоровье, — Сеня протянул Герасиму дистанционник.

— Если бы раньше знать, — буркнул Муму.

— Я вчера всем показывал, где что лежит, — спокойно произнес Баск.

— Только не мне, — заспорил Муму.

— Всем, — стоял на своем Сеня.

Однако выяснилось, что на вчерашние Сенины объяснения обратил внимание лишь Луна. Остальные, подобно Герасиму, в суете праздника ничего не запомнили.

— Вот поэтому нашему Герочке, — с выразительным вздохом начала Варя, — пришлось коротать утро в беседах с магнитолой. Вернее, когда мы с Марго вошли в зал, магнитола молчала, а Мумушечка говорил.

— Что ты несешь! — взорвался Герасим. — Ни с кем я не разговаривал! Я спектакль слушал! А в нем были очень длинные паузы.

— Это Мумушечке казалось, что паузы, — не унималась Варвара. — А на самом деле там была полная тишина.

— Никакой тишины там не было! — вновь возопил Каменное Муму.

И принялся скороговоркою объяснять, что поймал по радио очень странный спектакль. До того странный, что он, Герасим, даже до конца не врубился, о чем шла речь и кому была предназначена постановка, взрослым или детям.

— Там и текста-то с гулькин нос, — уточнил Каменное Муму. — То всякие «ох-охошечки, ой-е-ешечки», да ребенок орет. То мужик какой-то падает, а потом жутко ругается.

— А как он ругался-то? — полюбопытствовал Сеня.

— Потом скажу, — отвечал Герасим. — При девчонках нельзя.

— Ничего себе, спектакль для детишек! — звонко расхохоталась Варя.

Луна, не сводя глаз с Герасима, медленно произнес:

— А ты вообще уверен, что это был спектакль?

— Что же еще, по-твоему, это было? — высокомерно изрек Каменное Муму.

— Не знаю, — пожал плечами Павел. — Но вообще на радиоспектакль не очень похоже.

— Ты, конечно, у нас во всем разбираешься, — Муму с ходу принялся спорить. — Какие радиоспектакли бывают и каких не бывает. Да сейчас любое бывает!

— Ну не совсем любое, — стоял на своем Луна.

— А я говорю: любое, — с упрямым видом повторил Герасим.

— Слушайте, чего зря спорить, — вмешалась Марго. — Если этот Геркин спектакль развивался столь медленно, да ещё с такими длинными паузами, то, возможно, он до сих пор идет.

— И впрямь!

Долговязый Герасим, вскочив с дивана, кинулся к магнитоле, схватил её и включил. Из колонок послышался приторно-сладкий голос известного эстрадного певца.

— И это, Мумушечка, ты называешь спектаклем? — всплеснула руками Варя.

— Попса какая-то, — в свою очередь прислушался Баск.

— Это совсем не то, что я слушал, — решительно произнес Герасим. И, приглядевшись к шкале настройки, добавил: — Сбилось. Это вот тут было.

Он легонько крутанул ручку. Песню сменила тишина.

— Ну, теперь слышите? — с гордостью глянул на друзей Муму. — Кажется, нам повезло. Спектакль ещё идет.

— Если он, Герочка, и идет, то только у тебя в ушах, — сладким голоском ответила Варя. — Потому что мы ничего не слышим.

— Если бы ты, Варвара, была поумнее, то поняла бы сама: именно это и требовалось доказать. У них, в спектакле, все паузы именно так звучат.

— Ах, ах, конечно, — продолжала издеваться Варя.