— Того человека, который нам известен как карманный воришка, тот, который вытащил бумажник Кэттея, а с ним и водительское удостоверение и членские карточки.

— А почему вы считаете, что он не настоящий карманник? — спросил Бликер.

— Не торопитесь, — остановил его Грифф. — Заметьте: я не сказал, что не считаю его мошенником, я сказал, что он фальшивый мошенник. Другими словами, он сыграл роль карманника, хотя если мы внимательно вспомним все, что нам о нем известно, то станет очевидно, что он, конечно, никакой не карманник.

— Что вы имеете в виду?

— Ну вспомните: во время допроса в полицейском участке он вполне достоверно изобразил подпись Кэттея. То же самое и когда он регистрировался в отеле: он расписался как Кэттей, и это ни у кого не вызвало сомнений.

— Может, он профессионал, — предположил Бликер.

— Для этого действительно нужна большая практика, — согласился Грифф. — Но я сейчас напомню вам один чрезвычайно важный момент: в отеле, где он зарегистрировался как Фрэнк Б. Кэттей, он расплатился чеком, и чек был принят банком в Ривервью. Более того, он отправился в отель, где должен был встретиться с тем изобретателем, Гарри Фенчером. Встреча была назначена заранее письмом на фирменном бланке, которое вряд ли было написано в конторе Кэттея в Ривервью. Как к нему попал образец такого бланка? Кроме того, подпись под текстом письма была полностью идентична подписи Кэттея.

В связи с этим мы вряд ли можем рассматривать этот эпизод с кражей бумажника как случайность. Скорее всего, это часть тщательно разработанного плана, плана, который был бы безупречно выполнен, если бы человек этот не выпил лишнего. И его задержали за незначительное нарушение правил вождения. Полицейский, задержавший его, учуял запах алкоголя, и, кроме этого, водитель показался ему похожим на человека, подозреваемого в ограблении станций техобслуживания. Поэтому его задержали и отправили в участок для выяснения личности.

А теперь следите внимательно, как развивались события дальше. Этот человек, который прилагал неимоверные усилия, чтобы сойти за Фрэнка Б. Кэттея, теперь делает все возможное, чтобы это имя не было упомянуто. Только когда, к его большому удивлению, эта фамилия всплывает при проверке его машины в агентствах по прокату автомобилей, только тогда он признается, что он и есть Кэттей. Хотя, как показывает дальнейшее развитие событий, ему буквально было достаточно только объявить, что его зовут Фрэнк Б. Кэттей, и он был бы немедленно освобожден.

Ну ладно, не будем терять драгоценное время на разговоры, если у нас дел по горло.

— Но послушайте, — остановил его Бликер, — вы же ведь не сомневаетесь, что Морден был убит Кеннетом Буном и девушкой или кем-то одним из них, не так ли?

— Что касается этого, — заявил Грифф, — нам еще предстоит совершить несколько интересных, я бы даже сказал, поразительных открытий. А теперь пойдемте, попробуем попасть на Ист-Элм-стрит, 922, прежде чем там закончится военный совет. По-моему, для нас будет весьма важно узнать, о чем там будет говориться.

Страшно заинтригованный, Бликер последовал за криминологом к стоянке такси.

— Понимаете, — сказал он, пока такси пробиралось по лабиринту улиц, — я ведь человек действия. Я бы предпочел расследовать это дело открыто, допрашивая тех, кто находится под подозрением, а не действовать так, как сейчас: сначала убедиться в своей правоте, а потом уж делать следующий шаг. А вам, я чувствую, просто интересно оперировать известными фактами то так, то эдак, складывая их, как головоломку. Меня же интересует только результат. И совершенно безразлично, как я этого добьюсь.

Морден был репортером нашей газеты, и неплохим репортером.