К счастью, избегать попадания под прямой солнечный свет на Луне несложно. Луна вращается вокруг своей оси так медленно, что Солнце всходит очень неторопливо, и вряд ли с такой скоростью рассвет может застать исследователя врасплох. Терминатор (линия, отделяющая день от ночи) движется на запад вдоль лунного экватора со скоростью 15 километров в час. Чем дальше от экватора, тем медленнее становится эта скорость. На 60° северной или южной широты на Луне скорость движения линии смены дня и ночи — менее 8 километров в час. Если у лунного исследователя будет хоть какое-нибудь механическое средство передвижения, то терминатор никогда не догонит его, и, соответственно, Солнце исследователь увидит лишь тогда, когда сам того захочет. Даже если по какой-то причине ему надо будет побыть на солнечной стороне, он всегда сможет найти укрытие в подходящей тени, которыми изобилует неровный лунный ландшафт. Поскольку воздуха на Луне нет, то тепло ничем не переносится с нагретых солнцем участков на затененные. Так что в тени на Луне всегда холодно, до каких бы температур ни прогревались соседние участки грунта.

В зоне экватора, когда Солнце в зените, тени практически исчезают, и именно тогда там хуже и опаснее всего. А вот на дальних широтах всегда имеется тень в том или ином направлении, и есть такие места в жерлах кратеров, куда Солнце не попадает вообще никогда. В таком укрытом месте можно будет даже устроить исследовательскую базу.

Но разве полное отсутствие солнечного света — лучше? В условиях отсутствия океанов, которые удерживали бы тепло, и воздуха, который перемещал бы тепло из освещенных областей в неосвещенные, температура резко падает, как только исчезают солнечные лучи. Ближе к концу двухнедельной ночи температура опускается до -157 °С.

На самом деле это не так страшно, как кажется. Облаченный в скафандр исследователь даже посреди самого страшного холода находится в вакууме. Его не пронизывает ледяной ветер, унося тепло прочь, да и грунт под ногами не обладает большой теплопроводностью. Терять тепло исследователь может только за счет излучения, а это долгий процесс. Иными словами, наш исследователь будет представлять собой что-то вроде живого термоса, так что для обогрева в самых холодных условиях ему может хватить даже тепла собственного тела.

Если жара или холод все же будут представлять собой какую-то проблему, исследователи могут устроить себе подземную базу в нескольких метрах под лунной поверхностью (см. главу 31). Лунный грунт настолько плохо проводит тепло, что ни дневная жара, ни ночной холод не проникнут глубже самого верхнего слоя камня. Чуть глубже температура всегда будет оставаться неизменно комфортной.

Подземное расположение базы защитит, хотя бы частично, и от космических лучей, а также — от случайного попадания метеоритов. Луна, как и Земля, постоянно подвергается бомбардировке небольших космических частиц, но на Луне, в отличие от Земли, нет атмосферы, где те сгорали бы, не долетев до поверхности.

Да, конечно, в подавляющем большинстве своем метеориты так малы, что не представляют никакого вреда. Самое большее, на что они способны, — оставить царапину на стекле шлема скафандра. Однако среди них могут оказаться и достаточно большие, чтобы пробить скафандр в тех точках, где ткань его наиболее тонка.

Возможно, для защиты от метеоритов исследователям придется носить тонкие алюминиевые зонтики. Энергия летающих песчинок будет полностью уходить на прожигание зонтика, и на причинение вреда космонавту ее уже не останется. Конечно, от метеоритов размером с камень это не спасет, но вероятность попасть под такой метеорит на Луне гораздо меньше, чем на Земле — попасть под машину, переходя улицу.

Лунный ландшафт для исследователя не представит никаких проблем. Художники-фантасты изображают Луну испещренной скалами и ущельями, отвесными обрывами и завалами камней. Это все не так. На равнинных участках Луны действительно навалено много мелких камней, как показывают фотографии с Lunar IX и Surveyor I, но склоны гор и кратеров достаточно пологи.