|
А Заруцкий считал, что уже есть этот претендент — сын Лжедмитрия II, маленький Иван Дмитриевич, «Воренок», и Марина Мнишек, которая уже была коронована. Кстати, Марина в Польшу возвращаться не хотела, писала письма Сигизмунду, что она — московская царица и у нее все права на престол. Внутри ополчения возникли разногласия, Ляпунова убили по доносу, городовые воеводы все разъехались, осталась очень маленькая часть, но они все-таки держали в осаде польский гарнизон, не давали подвозить ему продовольствие. Тем самым они как бы создали плацдарм для второго ополчения.
— Пожалуй, это наиболее известная страница истории Смутного времени, словно бы вырванная советской историографией из его контекста — Минин и Пожарский, освобождение Москвы… Поэтому мы ее перелистнем и обратимся к Земскому Собору. Или для историков с этим вопросом все и так понятно? МОРОЗОВА: Нет, здесь все было совсем не просто. Земский Собор очень долго собирался — приблизительно до середины января 1613 года. Представители городов, очевидно, ехать опасались, им многократно рассылались грамоты. Сначала просили по десять человек от каждого города, потом — по тридцать. Где-то от 50 городов приехали представители. Все же на Земском Соборе в основном были представители ополчения. Второе ополчение там доминировало. Конечно, ополченцы могли бы сказать, что никто не приехал, и сами избрать, предположим, Трубецкого. Но что если его не поддержат города, как не поддержали Шуйского? Тогда вновь началось бы междоусобие. Делать этого категорически было нельзя. Нужно было все-таки добиться более-менее солидного кворума. ЛИСЕЙЦЕВ: Действительно, ведь Михаил Романов не был единственно реальной кандидатурой — претендентов было гораздо больше. Разумеется, это был Дмитрий Тимофеевич Трубецкой, есть данные — правда, достаточно спорные, — что претендовал на престол Пожарский… МОРОЗОВА: Почему своим лидером ополченцы выбрали Трубецкого? Во-первых, он был знатный князь, Гедеминович, а Пожарский был довольно худородный; во- вторых, он был боярин, хотя и тушинский, а Пожарский носил чин стольника, это низкий чин, а чины в то время очень уважали. ЛИСЕЙЦЕВ: Была даже мысль об избрании иноземца, и, как ни странно, некоторое время Земский Собор предполагал договориться с поляками о том же Владиславе. К Сигизмунду отправили грамоту: мол, они не отказываются от Владислава, и если он выведет свои войска из России и признает наши условия, то мы будем продолжать переговоры. Достаточно долго рассматривалась кандидатура шведского принца. Предлагали корону и одному из Габсбургов, летом 1612 года было даже отправлено посольство в империю, но потом, правда, это посольство старательно дезавуировали, говорили, что оно действовало по своему почину. Есть информация, что и касимовского хана Симеона Бекбулатовича предлагали, хотя он и был пострижен в монахи, и слепой, и старый уже, и очень больной. Но история знает немало случаев, когда именно такая фигура оказывается наиболее удобной. — Однако в конце концов Земский Собор остановил выбор на Михаиле Федоровиче Романове. Почему? МОРОЗОВА: Я считаю, Михаил Федорович был избран только потому, что был ближе всего по крови к прежней династии. Он был двоюродным племянником Федора Ивановича, хотя и по женской линии. Нужно было показать какую-то преемственность: ясно, что «выборные» цари поддержки у многих не находят. ЛИСЕЙЦЕВ: Мало того, что Михаил был по родству близок ко всем боярам, он, по всей вероятности, в силу возраста и слабости здоровья оказался компромиссной фигурой. — Но ведь раньше писалось, что Романовы были довольно-таки худородные. МОРОЗОВА: Ничего подобного! Это был очень знатный боярский род, состоявший в родстве с Мстиславскими, с Шуйскими, Шереметевыми, Черкасскими, Лыковыми, Сицкими… КУРУКИН: Только род был нетитулованный. |
