На следующий день по дороге на вокзал (его повез на своей машине один из помощников «паука») Бирюков внимательно наблюдал за тем, что происходило на улицах. Они как–то враз опустели. Военные патрули попадались чуть ли не чаще, чем цивильные граждане. Все это резко контрастировало с обстановкой, царившей в Питере в день его приезда, за исключением одного. Он чувствовал во внешнем спокойствии какую–то странную напряженность. Ему было ясно, что по первому сигналу (он знал, какой сигнал изобрел «паук» для вывода людей на улицы) улицы заполнятся народом, готовым на все.

В поезде, лежа в купе спального вагона в полном одиночестве, он размышлял над последней фразой Игоря Владимировича, которую тот произнес, кривляясь и подражая голосу покойного, и в то же время вечно живого вождя мирового пролетариата: «Припомните историю, батенька. Побеждает тот, кто действует решительно в нужный момент и в нужном месте. Колеблющиеся, как правило, проигрывают. Это может подтвердить и нынешний почти президент, который всегда побеждал потому, что никогда не колебался, и потому, что всегда колебались его политические оппоненты».

Кого он имел в виду под термином «почти президент», Бирюков спрашивать не стал.

Прибыв на Ленинградский вокзал, Александр Петрович сразу пошел к поджидавшей его машине, возле которой курил его водитель. Когда они отъехали уже на приличное расстояние, раздался грохот, судя по всему, со стороны вокзала. Водитель и Бирюков машинально посмотрели друг на друга, и Александр Петрович почему–то пожал плечами. Через десять минут зазвонил телефон.

— Алло, — сказал Бирюков, достав телефон.

— Александр Петрович? — раздался жизнерадостный голос Сидоренко. — С приездом. Николай Иванович очень просил вас приехать. Он сейчас у себя.

— Хорошо. Сейчас буду, — ответил Бирюков и, повернувшись к водителю, коротко бросил: — В лабораторию.

Пройдя в кабинет Кардинала, он увидел, что уже почти весь Совет был в сборе. Все с некоторым напряжением, но вполне спокойно слушали Указ Президента о введении чрезвычайного положения. Руководители подполья ожидали этот Указ с момента получения информации от французской спецслужбы о тайной встрече высокопоставленного кремлевского чиновника с чеченскими лидерами на юге Франции. Французы также раздобыли информацию о переводе баснословных сумм из офшорных банков на «чеченские» счета, оформленные на подставных лиц. Аналитический отдел Партии был един во мнении, что готовится переворот, целью которого является введение чрезвычайного положения и перенос выборов президента на неопределенный срок.

— Итак, коллеги, каковы, по вашему мнению, должны быть наши действия в сложившейся ситуации? — спросил Романов, обведя всех невеселым взглядом.

— Моя точка зрения — выжидать. Прекратить на время всякую деятельность, — сразу же ответил один из членов Совета.

Разгорелась жаркая дискуссия, в которой не принимали участия только три человека: Романов, сидевший сзади от него Сидоренко и Бардин. Романов внимательно слушал мнение каждого. Сидоренко сидел с непроницаемым лицом. Бардин рисовал какие–то странные фигурки.

— А вы что думаете, Николай Иванович? — спросил Романов после того, как высказались все.