Глава XXXVII
ЛЕС МАРШНУАР
Пардальян бегом вернулся к паромной переправе. Он уже издалека заметил, что паром находился у левого берега и ждал пассажиров. Пардальян, решив быть терпеливым, уселся на песок.
Через час на той стороне появились два крестьянина с тележкой, запряженной осликом. Тележка, осел и крестьяне разместились на пароме, и тот медленно поплыл к противоположному берегу. Когда паром причалил и крестьяне сошли, Пардальян стремительно прыгнул на него. Паромщик узнал своего давешнего пассажира и задрожал мелкой дрожью.
— Ну-ка, отвези меня на тот берег, — приказал шевалье, — да постарайся поаккуратней, не то заставлю платить за мою утонувшую лошадь.
Лицо паромщика посветлело: он решил, что дворянин ни о чем не догадывается.
— Ах, сударь! — с сожалением воскликнул он. — Уж и сам не знаю, как это случилось… я гак испугался за вас, а тут еще началась стрельба… Но слава Богу, вы живы-здоровы… А тех двух злодеев поймали?
— А откуда ты знаешь, что их было двое?
— Случайно заметил… — смешался паромщик.
— А я вот их даже не видел… мерзавцы удрали…
Паромщик совершенно успокоился и занялся своим делом. А Пардальян с самым равнодушным видом принялся обозревать окрестности. Однако когда паром оказался на середине реки, на том месте, где шевалье с конем упали в воду, пассажир решительно подошел к перевозчику и столкнул того в реку. Впрочем, он придержал несчастного за шиворот — так, чтобы голова коварного паромщика оставалась над водой.
— Пощадите! — взмолился предатель. — Сударь, поскорее вытащите меня, я ведь плавать не умею!
— Не умеешь плавать? Так это просто замечательно!
— Пощадите…
— Мерзавец, ты пытался меня утопить…
— Нет! — простонал обезумевший от страха паромщик.
Пардальян окунул его с головой, а потом извлек на поверхность.
— Признайся, ты сообщник тех, с аркебузами! Тебе заплатили за то, чтобы ты убил меня!
— Нет… нет… я…
Шевалье снова окунул несчастного. Тот прохрипел:
— Пощадите! Я все расскажу…
— Говори…
— Сначала вытащите!
— Еще чего! В воде прекрасно можно разговаривать, особенно когда в тебя не стреляют. Решайся, а то и впрямь утоплю. Ну, считаю до трех! Раз…
— А если я все расскажу?
— Тогда я тебя не убью, честное слово Пардальяна.
— Пардальян… вот-вот… и господин де Моревер назвал это имя.
— Ты знаком с Моревером?
— Да, я уже десять лет состою членом святой Католической Лиги. Господин де Моревер разговаривал со мной вчера и сказал, что один важный гугенот пытался убить великого герцога…
— Гиза, что ли?
— Ну да, сударь! Но ему… то есть вам… это, вроде бы, не удалось. И господин де Моревер, а также другие слуги герцога гонятся за убийцей. Все члены Лиги должны им помогать. Вот я и решил, что утопить вас — вовсе не грех.
— Напротив, грех, и великий грех! — ответил Пардальян, втаскивая перепуганного бедолагу обратно на паром. — Господин де Моревер солгал: я вовсе не гугенот.
— Стало быть, вы — католик?
— Пожалуй, и не католик. Но это сейчас не важно. Куда поехал Моревер? В сторону Орлеана? Не лги, ты же знаешь, что святая церковь лгать запрещает.
Паромщик поколебался, но потом решился:
— Ладно, скажу. |