В душе молодого монаха словно спорили три отдельных существа: мечтатель, влюбленный и мститель. Он верил в Господа и в Его ангелов искренне и страстно, как верят одни лишь мистики и мечтатели. Вера его была неистова, исступленна и доходила до безумия. Жака Клемана одолевали видения. Он, конечно, не мог усомниться в существовании ангелов, представавших перед ним в грезах, но, как человек последовательный, искал в своих видениях какую-то разумную логику.

Молодой человек любил Марию де Монпансье, но любил мистической, возвышенной любовью. Он, разумеется, видел в ней женщину, но женщину необыкновенную, отличную от остальных, подобную ангелу… посланнику Господа.

И отношение его к матери также было исполнено глубокой мистической страсти. Екатерина Медичи заставила страдать Алису де Люс, значит, он должен заставить страдать Екатерину Медичи!..

Генрих III — предатель истинной веры, ибо не позволил устроить вторую Варфоломеевскую ночь, Генрих III, которого ненавидит Мария де Монпансье, Генрих III, любимый сын Екатерины Медичи, — должен пасть от руки Жака Клемана.

Так приказал ангел Божий… значит, такова Господня воля!

Так велела Мари… значит, руку Жака Клемана направляет любовь!

Так шептал ему голос матери из могилы… значит, Жак Клеман должен совершить мщение!

Судьбе угодно, чтобы король Франции умер. Логика рассуждений Жака Клемана привела его к этому заключению. Результатом же размышлений явилось то, что во мраке покаянной темницы молодой монах не испытывал ни малейшего страха. Лишь в первые минуты, оказавшись в старом склепе, Жак Клеман растерялся, однако же очень быстро он успокоился. Король пока жив, но обязательно будет убит, причем убит именно им, Жаком Клеманом. Пока мститель не выполнил своего предназначения, ему нечего опасаться за свою жизнь. Итак, Жак Клеман не сомневался, что выйдет из покаянной темницы живым…

Молодой монах был уверен, что ангел освободит его… а если не ангел, то, значит, Мария де Монпансье или дух матери. До сегодняшнего дня он почитал и уважал настоятеля, как и положено монаху, теперь же он испытывал к отцу Бургиню лишь презрение. Жак Клеман спокойно ожидал, пока его вызволят из тюрьмы, полагаясь при этом и на ангела, и на женщину, и на дух загробного мира.

Прошло несколько часов, и Жак Клеман почувствовал голод и жажду. Он съел половину краюхи, запив хлеб водой. Потом, исполняя монашеский устав, молодой человек начал читать покаянные псалмы. Он действительно считал, что совершил смертный грех. Он осмелился влюбиться в Марию де Монпансье!

В конце концов он заснул: не то чтобы Жак Клеман успокоился, но страха, как мы сказали, он не испытывал. Проснувшись, узник опять почувствовал голод и доел свой хлеб Жак Клеман ждал, что вот-вот придут монахи и принесут ему еду и воду. Часы шли, но никто не появлялся. Он решил, что ночь еще не прошла и следует дождаться утра. На самом же деле Жак Клеман провел в темнице целые сутки.

Наступил момент, когда вода в кружке кончилась. Монах очень хотел есть и пить, но голод и жажда пока еще не казались невыносимыми.

— Странно, почему мне так хочется есть? — вслух размышлял Жак Клеман. — Я же привык легко обходиться без пищи… Наверное, проголодался после многочасовой скачки… а жажда, видимо, из-за лихорадки…

Узник мерил шагами темницу. Вокруг по-прежнему царила абсолютная темнота, но Жак Клеман уже несколько освоился с ней и шагал довольно уверенно. Наконец этот долгий путь в никуда утомил его, он свалился на пол и заснул. На сей раз видения подступили к нему во сне…

— Господи, я умираю от жажды! — прохрипел Жак Клеман, проснувшись. — Нет больше сил терпеть…

Он встал и, чтобы отвлечься, попытался снова ходить по камере.