Пока они не остановились, чтобы перезарядить оружие, я не различила никаких криков.

Затем все побежали, кто-то на меня, кто-то – в противоположную сторону. Парень моего возраста в футболке – Трэвис Бринкман, как выяснилось позже, – повис на двух стрелках, обхватил их руками и закружился вместе с ними по липкому от крови полу. Будь в зале только два террориста, он, наверное, выиграл бы поединок. Превратился бы потом в героя и рассказывал бы свою историю внукам, зевающим от скуки. Но стрелков было четверо, и патронов у них было в избытке.

Когда Трэвис Бринкман упал, меня настигли первые беглецы. За ними клубился дым, принесший с собой вонь горелого пластика. А я молча хлопала глазами, но, испугавшись резкого запаха, присоединилась к толпе.

В ладони зажегся экран телефона, и я тупо на него уставилась. С маленьким светящимся, звонящим предметом полагалось что-то делать, но я забыла, что именно. До меня еще не дошел смысл происходящего, но я понимала: остановиться – значит погибнуть.

Но смерть оказалась прямо передо мной – те стальные ворота перекрывали весь коридор: от пола до потолка, из конца в конец. За ними виднелся закрытый участок аэропорта, где еще работали транспортеры. Значит, террористы дождались полуночи и загнали нас в ловушку.

Высокий мужчина в кожаной байкерской куртке бросился на ворота, и металл прогнулся. Мужчина присел, чтобы ухватиться за низ решетки, и поднял ее на несколько сантиметров. К нему присоединились другие люди.

Я пялилась на телефон. От мамы прилетела очередная эсэмэс:

«Постарайся поспать в самолете».

Я ткнула пальцем в экран, чтобы вызвать цифровую клавиатуру. Какая-то часть моего сознания отметила, что я никогда не вызывала службу 911. Пока шел вызов, я развернулась в сторону выстрелов.

Пол усеивали люди – настоящий шлейф из трупов. Мы убегали, а боевики тем временем нас расстреливали.

Один из них приближался ко мне и был уже в тридцати метрах. Он смотрел вниз, осторожно переступая через тела, словно ему было плохо видно сквозь маску.

В руке раздался голос, слабый из-за моих оглохших ушей.

– Откуда совершен экстренный вызов?

– Из аэропорта.

– Мы в курсе вашей ситуации. Служба безопасности докладывает с места событий и скоро прибудет к вам. Вы в безопасности?

Эта женщина сохраняла полное бесстрастие. Вспоминая эти минуты, я едва не плачу: она была такой спокойной, такой смелой! Зная, что творится на другом конце линии, я бы уже давно вопила от ужаса. Но тогда я не кричала, а следила за медленно приближающимся террористом.

Он методично расстреливал раненых из пистолета.

– Нет, я не в безопасности.

– Вы можете добраться до безопасного места?

Я оглянулась на ворота. Теперь их тянула вверх дюжина человек. Металл грохотал и дрожал, но был заблокирован чем-то вроде затвора. Ворота отказывались подниматься выше двух-трех сантиметров.

Я принялась лихорадочно искать дверь, коридор, автомат с напитками, за которыми можно спрятаться, но тянущиеся вдаль стены были голыми и лишенными выступов.

– Я не могу, и он сейчас всех расстреливает, – тихо ответила я и удивилась своему тону.

Мы как будто мирно беседовали друг с другом.

– Тогда, моя милая, вам стоит притвориться мертвой.

– Что?

Стрелок поднял взгляд от раненых, и я заметила, как сквозь отверстия маски блеснули его глаза. Теперь он смотрел на меня в упор.

– Если никак нельзя добраться до безопасного места, – осторожно предложила она, – то вам лучше лечь и не двигаться.

Боевик вложил пистолет в кобуру и снова поднял автомат.

– Спасибо, – сказала я, а когда оружие дымно и шумно рявкнуло, рухнула вниз.