– Ну, это нормально вроде, – осторожно заметила Тедди, унимая поднимающуюся в груди ревность. – Вы недавно женаты, и вообще. Он не очень умеет выражать чувства, а подарки обычно как помогают.

– Мне нужно внимание, как любой женщине, – возмутилась Матильда, даже раскраснелась. – А не вот это.

Она схватила со стула сумку и вытрясла из нее все на кровать. Дима и Тедди с интересом уставились на новенький мобильник, браслет, духи, платиновую карточку и золотистые капсулы в изящной упаковке. Димка просто хлопал глазами, заинтересовавшись разве что телефоном, но Тедди иногда покупала модные журналы, так что цены на все это представляла прекрасно. Отец и впрямь не скупился.

– Нормальный телефон, ты чего, – хмыкнул Дима. – Камера на нем отличная.

– Да при чем тут телефон? – буркнула Матильда и снова тряхнула сумкой. – Сюда смотрите. Эта крокодилина стоит как три мои зарплаты. А подходит мне как корове седло. Да у меня даже нет ничего, с чем ее носить можно.

Тедди проглотила замечание, что три зарплаты Матильды стоит дешевая подделка этой сумки, а отец никогда не покупал подделок. Не хватало еще мачеху до инфаркта довести.

– И я даже сказать не могу, что она мне не подходит, – добавила Матильда удрученно. – Расстроится ведь.

– Или купит все, к чему сумка подойдет, – справедливо заметила Тедди. Да, она все таки неплохо знала своего отца и сомневалась, что его так легко выбить из колеи.

Мачеха вздрогнула.

– Тогда точно придется на все согласиться, – произнесла она с грустью и, прежде чем Тедди успела как следует обдумать меркантильность Матильды, добавила: – Чтобы только больше ничего такого не дарил.

– Сдастся она, – печально покачал головой Димка и открыл учебник, прячась за ним как за щитом.

Вера Ивановна у доски с жаром рассказывала о восстании Пугачёва, словно сама там присутствовала, но класс ее почти не слушал. Кроме разве что Ниточкиной Тани. Но она отличница и слишком далеко сидит от окна, чтобы чувствовать весну. Именно весна мешала семиклассникам сосредоточиться на судьбе Емельяна Пугачёва, в этом не было никакого сомнения.

– Может, это и неплохо даже. – Тедди сама не верила в то, что говорила, и с тоской посмотрела в сторону окна. Открыть бы его, впустить свежий воздух, крики с футбольного поля, где у шестиклассников шел зачет по физкультуре, птичьи трели и запах черемухи. Но все это окончательно погубило бы рассказ Веры Ивановны, и ради Пугачёва она запрещала даже приближаться к окну. Приходилось сидеть в духоте и мучительно ждать далекого конца урока. Скорее бы уже звонок, в самом деле. – Твоя мама любит детей. Смотри, она же не стала любить тебя меньше, когда я появилась. Но и меня она тоже любит. Наверное.

– Любит, даже не сомневайся, – уверил ее Димка и снова вздохнул. – Не в этом дело. Мама привыкла сама решать все и ни на какие уговоры не поддается. Она сама должна до этого дойти, тогда и ей легче будет. Но твой отец не любит, когда ему перечат, не так ли?

Ответить Тедди не успела.

– Мусова! – Вера Ивановна смотрела прямо на них с Димкой. – К доске. Вы с Королёвым так увлеченно болтаете, что наверняка ты запросто покажешь по карте, как шло восстание Пугачёва. К тому же я это только что показывала.

Тедди уныло поплелась к доске как можно медленнее, все еще рассчитывая на спасительный звонок. И вот так всегда, между прочим. Кто бы ни был виноват в болтовне, если Тедди была рядом, вызывали ее. То ли учительница невзлюбила ее за что то, то ли ей не нравился отец Теодоры – чаще было последнее. Александр Мусов редко бывал в школе дочери, но каждый раз доводил учителей придирками, что потом нередко сказывалось на их отношении к девочке.