— И будут всплывать, — не выдержал Дронго. — Извините, что я вас перебиваю. А вы полагали, что может быть иначе?

Владимир Владимирович ничего не ответил. Немного помолчав, он продолжил так, словно не слышал вопроса:

— Первое главное управление КГБ СССР состояло из множества управлений и отделов. В их числе было специальное управление «Т». Ты помнишь, чем оно занималось?

— Управление по проведению активных действий за рубежом.

— Правильно. А еще было абсолютно засекреченное управление «РТ», созданное уже в последние годы существования КГБ. Оно занималось операциями на территории собственной страны.

— Их тогда расформировали, — нахмурился Дронго.

— Верно. И некоторые сотрудники перешли в другие подразделения. А некоторые уволились. Тогда никто не думал о будущем! Всем казалось, что общий распад носит неуправляемый характер, и это навсегда, — в сердцах произнес Владимир Владимирович. — Как подумаю, сколько людей пострадали в республиках Прибалтики только потому, что честно служили своей стране, или в бывшей ГДР, где их до сих пор преследуют… — Он махнул рукой, не собираясь развивать эту больную для него тему. — В общем, тогда ушли многие профессионалы. И среди них — те, кого нельзя было отпускать. Но они ушли, так как оказались гражданами новых стран, возникших после девяносто первого года. Из Прибалтики тогда хотя бы постарались вывезти документы. Вывозили все, что можно: агентурные донесения, списки агентов, явочных квартир, сведения об источниках финансирования, возможных связях. В общем, почистили архивы основательно. А в Средней Азии их не трогали. Эти республики считались заповедниками социализма. Потом, конечно, спохватились… — Владимир Владимирович снова замолчал.

Дронго посмотрел на своего собеседника и попросил:

— Давайте без воспоминаний, они одинаково неприятны и для вас и для меня. — Затем, чтобы вернуться к теме встречи, задал вопрос: — И что? Вашим друзьям понадобился кто-то из исчезнувших тогда офицеров?

— Да.

— Кто?

— Полковник Кахаров. Мумин Кахаров. Его тогда послали в Таджикистан. Решили, что он, как местный уроженец, сумеет оказать помощь органам КГБ в Ленинабадской области. Как тебе это нравится? Профессионала, который действовал за рубежом, специалиста высшей квалификации вдруг переводят из Москвы в Таджикистан. И даже не в столицу. Считалось, что таким образом они укрепляют местные кадры. Можешь себе представить, в каком он был состоянии?

— У него есть семья?

— Нет. Жена умерла в восемьдесят седьмом. Детей у них не было. Его брат погиб во время гражданской войны, которая началась в Таджикистане сразу после развала страны.

— Я бы на его месте тоже обиделся, — мрачно заметил Дронго, — и как минимум послал бы всех к чертовой бабушке.

— Что ты и сделал тогда, в девяносто первом, — напомнил Владимир Владимирович. — Между прочим, они серьезно обсуждали вопрос о твоей ликвидации. Потом решили, что ты слишком известный эксперт. Тебя знали в ООН и в Интерполе, а им не хотелось лишних скандалов.

— В общем, я сохранился в результате своей громкой известности, — прокомментировал Дронго. — Спасибо, что сообщили через столько лет.

— Не делай вид, что ты ничего не знал, — укоризненно произнес Владимир Владимирович, — У тебя тогда произошло два прокола подряд: смерть Натали и самоубийство твоего напарника в Бельгии. Так что в отношении тебя могли принять любое решение.

— Давайте про Кахарова, — напомнил Дронго, — что там с ним случилось?

— Его потеряли в конце девяносто третьего года.