На первом Рамира всегда была немного ненормальной, но на следующих полуфея вспоминала о том, что она девушка и начинала нормально себя вести и причесываться. Что было уже немало.

Мира схватила меня за руку и потащила по коридору к кабинету. Каблуки ритмично стучали по каменному полу, отбивая странно-устрашающую мелодию в моей голове. За время этой недолгой прогулки девушка не проронила и слова, второй рукой продолжая печатать.

— Стоп! — затормозила я, впиваясь пальцами в витражную арку, ломая несколько ногтей. Повезло, что я предпочитаю их коротко стричь. Не так жалко. — Что произошло?

— Профессор пришел и все ждут только тебя. Марш на экзамен! — и Рамира беззастенчиво впихнула меня в глубь кабинета, отрезая путь к отступлению, закрыв двойные тяжелые двери прямо за моей спиной. — Удачи, — послышался глухой шепот позади, словно одухотворенное послание с того света. Не слишком радостное у меня сегодня настроение.

— Леди Эмеральд, давайте зачетку и тяните билет, — пробасил профессор, заставляя меня встрепенуться и нервно одернуть край блузки.

Я достала зачетку из сумки и положила ее на край деревянного коричневого стола, моя рука замерла над двадцатью прямоугольными листочками, которые хранили в себе шанс или отчисление для некоторых студентов.

Можно было бы попросить ветер помочь мне, но я не привыкла жульничать на экзаменах, тем более, что если это вскроется, то меня просто напросто отчислят из Университета, а мне одного недораза хватило с головой. Повторения не хотелось.

— Билет номер два, — четко проговорила я.

— Берите листок и начинайте подготовку.

Вопросы были не слишком сложными, учитывая, что совсем недавно мы как раз повторяли эту тему на занятиях. Поэтому быстро написав ответы, я отправилась на растерзание могучему преподавателю.

Многие одногруппники корпели над своими полупустыми листами, ожидая вдохновения или великого озарения. Почему-то именно во время сессии у многих из нас активизируются потайные возможности и талант сочинительства, благодаря которым мы и сдаем экзамены у большинства профессоров. Особенно ярко это определяется на первом курсе, когда ты практически ничего не помнишь, а из-за волнения остаточные знания вылетают в трубу. Вот тогда юные студенты и начинают выкручиваться как могут. Я не была исключением.

Во время ответа профессору я не могла избавиться от предчувствия чего-то ужасного и катастрофического. Но мне никак не удавалось определить к какой именно сфере это относится: ко мне, моим близким или же к моей работе. Черт! Ненавижу быть не в курсе деяний собственной интуиции. В последнее время она стала слишком вредной, прямо как и хозяйка. А про форму стихии я и говорить не буду.

— Леди Эмеральд Ваш ответ довольно исчерпывающий, думаю, что я могу с чистой совестью поставить Вам твердую «четверку».

— Четверку? — вскинулась я, упираясь глазами в мутные озера профессора. — Почему?

Да, я не была отличницей, но этот предмет давался мне довольно легко и вопросы в билете были не первой сложности. Получить «четыре» за такое было по меньшей мере стыдно, а по большей обидно.

— Потому что, хоть ответ и полный, но Вы не приводите примеров из жизни или книг, которые могли бы послужить повышению Вашей оценки на экзамене, — и все это он произнес с непроницаемым выражением лица, однако, в глазах плескалась злорадная насмешка.

— Профессор, но в билете не было и слова на счет примеров, — запротестовала я, демонстрируя листок с вопросами этому стареющему мужчине с блестящей лысиной и мордой как у питбуля.

— Неужели это и так не было очевидно? Леди Эмеральд, четверка прекрасная оценка, поэтому не упрямьтесь, — и этот гад так мерзко улыбнулся, что ухмылка Урила была бледным подобием ужаса.