– Милости не… – начала я, пытаясь закрыть дверь.

– Мне нужно пророчество! – громко произнес слепой, постукивая палкой по дверному косяку. – На будущее государства! Я приходил во дворец, а меня направили к вам!

Мне протянули три монеты. Ух, ты! Монеты были не золотые, а серебряные, с изображением женщины. Та-а-ак! Одну минуту! Мы тут деньгами не разбрасываемся!

– Подождите, пожалуйста… за дверью… Сейчас войду в… эм… астрал… – пролепетала я, складывая монеты в стопку и не веря своему счастью!

Ну же, шарик, давай! «Я знаю точно наперед, когда доволен был народ? И если будет благодать, не прекратит народ роптать!» Отлично! Начинающая поэтесса вытащила уголек из камина и оторвала кусок обоев…

На этой драматической ноте я тяжело вздохнула, посмотрела на всякий случай на свою метку, впервые надеясь, что до светлого будущего не доживу, а потом вручила листок слепому, но очень сознательному патриоту.

– Я вам прочитаю, чтобы вы… – спохватилась я, глядя, как глаза клиента возвращаются в нормальное состояние и сходятся на бумажке под задумчивое мычание.

– Если к вам придет Кривой с Большой рыночной, вы ему пророчеств не давайте! Скажите, что работаете со Слепым Буревестником! – проскрипел «прозревший», снова возвращая глаза в ужасное состояние. Он двинулся из моего переулка в сторону площади, тыкая палкой впереди себя. Через полчаса с площади донеслись знакомые стихи. На каменном возвышении стоял мой клиент, покровительственно простирая грязную руку над взволнованной толпой:

– И скажут люди!

У меня по коже от такого голоса с подвываниями пробежали мурашки.

– Стало ху-у-уже…

Если воспитатель будет таким голосом читать малышам добрые сказки, то няньке придется прибираться после каждого слова. Надо взять на заметку.

– И власть…

Я снова поежилась, словно ничего ужасней не слышала в жизни.

– Не царствует! А… му-у-учит!

С такими паузами нужно быть поосторожней. У меня сердце слабое, а нервная система уже весьма расшатана. Нет! Вы только поглядите! Ах, он мерзавец! В огромной шляпе Слепого Буревестника было полным-полно серебряных «лайков». Нормально сделал мой репост!

Обиженный автор сжала свои три копейки и, недовольно сопя, двинулась по рыночному ряду.

– А почем молоток? – полюбопытствовала я, глядя на огромный молот, лежащий на прилавке. – А гвозди еще есть? Или это все?

– Не продается, – буркнул кузнец, перекладывая молот на наковальню. – Вот все гвозди. Для подков и для прикола.

В одном ведре лежала россыпь мелких корявых гвоздей, а в соседнем огромные и действительно прикольные.

– А такие есть? – спросила я, делая пальцами универсально-измерительный жест. По шкале от «я не пью, поэтому мне вот столечко!» до «вот такого таракана я вчера видела в подъезде!» получилось что-то вроде смущенного: «Он очень хороший, добрый, ласковый, милый, но это было наше последнее свидание, потому что…»

– Только для подков и для прикола скота! Я всегда стою здесь! Надумаешь покупать – приходи! Иногда работаю по ночам! – свирепо отрезал потный гений маркетинга, отворачиваясь от прилавка.