– Миссис Хогс, – в волнении спросила я горничную. – Эти часы механические? И эти забавные малыши? Никогда таких не видела!

– Часы механические. Тиктаклины самые что ни на есть живые. Советую не позволять себе с ними панибратство, не то непременно будете опаздывать или приходить сильно загодя. Со временем фамильярничать не стоит.

Мне показалось, или девочка за оконцем под циферблатом пристрастно уставилась на меня. Я кивнула ей с почтением и поспешила ответить:

– Что вы, что вы! Какая может быть фамильярность! Только полный восторг!

Крошечное личико расслабилось и с улыбкой исчезло за шторками.

* * *

В чудесном душе рядом с ванной на бронзовых лапах можно было бы провести вечность, – так там было хорошо! А как пахли все эти бесчисленные бутылочки: клубникой, розой, лавандой, сиренью и чем то совершенно волшебным! Но я не стала злоупотреблять терпением госпожи Элбери. Вместо того, чтобы наслаждаться тёплыми струями и запахами бесконечно, я лишь понюхала содержимое бутылочек, выбрала сирень и вымылась быстро, как солдат перед маршем.

Как бы не хотелось понежиться в мягкости предложенного халата, я достала из мешка своё второе платье, совершенно не отличающееся от первого: такое же серое, убогое – натуральный мешок из немнущейся ткани, разве что чистое. Достала чистые штопанные чулки и, поспешно расчесав волосы, заплела косу. Честно говоря, я горжусь своими волосами: не тому, что природа наградила, а тому, что в приюте всех часто отстригали коротко по причине вшей, и для сохранения собственных волос мне приходилось тщательно следить за младшими. А в случае беды вычёсывать и мыть им голову с дегтярным мылом до того, как заметят сёстры и обреют всех наголо. Особенно приходилось быть внимательной к новеньким. Так что мне можно смело присвоить звание заклинателя вшей, не знаю, как там с драконами. До сих пор с трудом верится…

* * *

Леди Элбери стояла у окна светлой столовой, нарядная, красивая и удивительно ухоженная. При свете дня она выглядела гораздо моложе, чем вчера в ночи. Несмотря на все мои старания, вид мой леди Элбери не понравился. Я сразу это поняла, несмотря на её сдержанность. Зато в ней не было той фальшивой благожелательности и напускной добродетели, какой щедро отравляли нас в приюте дамы из общества попечителей. И за эту способность не притворяться я почувствовала к ней уважение.

– Тебе стоит качественно позавтракать, – сказала леди Элбери, поприветствовав меня в ответ. – Сегодня у тебя много дел. Для начала мы пройдёмся в город за покупками, необходимыми для обучения. Кампус никуда не убежит.

– Как будет угодно госпоже, – присела я в книксене, снова испытывая чувство неуместности, как свекла с грядки, воткнутая в центр блюда с экзотическими фруктами. – Насчёт покупок, госпожа… У меня есть пятьдесят монет. Надеюсь, ими можно будет расплатиться в Ихигару?

– Это очень достойно, – ответила негромким голосом леди Элбери. – Но на этот раз оставь монеты при себе. Господин, имя которого упоминать не стоит, взял тебя под свою ответственность, то есть и траты на обучение будут возложены на его счёт.

– Он вернулся?! – разволновалась отчего то я.

Леди Элбери посмотрела на меня ещё более сдержанно, словно призывая вести себя так же.

– Я поясню тебе один раз и повторяться не буду. Ты, Танатрея, очевидно, девочка умная и должна понять всё сразу и без сдерживающих заклинаний. Я, конечно, могу стереть тебе память и отправить отдыхать в лазарет на недельку, но это отрицательно сказывается на умственных способностях. – Леди Элбери посмотрела на меня многозначительно.