Ладонь под перчаткой разогревается, а талия, которой касается рука мужчины, начинает гореть.

– Мне кажется или вы пытаетесь меня очаровать? – интересуюсь я.

Это единственные достойные слова, которые сейчас складываются в более или менее связный вопрос.

– Вам не кажется. – Он улыбается, и цветы, обвивающие арку, перетекают следом за нами по потолку.

Все что мне сейчас приходит в голову: кажется, я переволновалась.

Да, можно десять раз уверять себя, что ты спокойна, но, когда в сердце разлад, ничего хорошего из этого не выходит. Я не спала всю ночь, а днем прилегла на пару часов, я хотела отменить этот праздник несколько раз, даже сегодня, после обеда, но об этом никто не узнает. Потому что Луизе и Винсенту хватает своих проблем, и моя совершенно точно будет лишней. Потому что если я позволю себе думать о Майкле и о разводе, я просто сорвусь.

А мне нельзя срываться, потому что я леди.

И потому что я слишком хорошо воспитана.

Да, и сейчас хорошо воспитанная леди танцует с незнакомцем.

– Мы не имели чести быть представленными.

– Я назвал вам свое имя. Там, откуда я родом, этого более чем достаточно.

Голова кружится все сильнее, и я стараюсь не смотреть на потолок.

Потому что боюсь, что цветы, под которыми мы начали танец, снова окажутся у меня над головой, и потому что мне совсем не хочется это проверять. Пусть это останется просто частичкой усталости, о которой я больше никогда не вспомню.

– Откуда вы родом? – интересуюсь я.

И в этот момент танец заканчивается.

Он заканчивается так резко, как если бы время стянулось в одну крохотную точку, вмиг, – но такого же не может быть?

– До скорой встречи, моя королева. – Мужчина целует мои пальцы, и от одного его взгляда по телу прокатывается жаркая волна.

– Кто вы?! – почему то шепчу я, но он просто отпускает мою руку и растворяется в толпе.

Зал слегка плывет, я вглядываюсь в пестрые цвета, обтекающие меня широкой рекой, но понимаю, что его уже нет. Ни слева, ни справа, ни впереди. Я никогда не жаловалась на зрение, но сейчас не могу разглядеть его в толпе. Перед глазами до сих пор его лицо – алебастровая кожа, подчеркнутые темной каймой нижние веки и шелк длинных волос, стекающих по фраку на спину.

Мне хочется найти брата и задать ему вопросы: кто этот мужчина и почему нельзя было представить нас заранее. Закусив губу, оглядываюсь, но Винсент приближается первым. Гневно сверкая глазами, интересуется:

– Позвольте узнать, леди Лавиния, с кем вы только что танцевали?!

3

– Нет, Винсент, это совершенно не похоже на то, что я чувствовала тогда.

Я повторяла эту фразу, должно быть, в сотый раз, но своего упрямого брата, кажется, так и не убедила. И не только его: взволнованное лицо Луизы то и дело выныривало из за широченной герцогской спины, хотя эта женщина (я знаю наверняка!) всегда была столпом спокойствия в нашей семье. Если что то случалось, она умудрялась свести грозу на нет еще до первых молний, а к моменту, когда должен был пролиться дождь, на небе уже не оставалось ни тучки.

Только не сегодня.

– Значит, еще раз…

– Винсент, пожалуйста, хватит! – взмолилась я. – Я же вам уже сто раз все рассказывала. И целитель обследовал меня от макушки до пяток, но не нашел ни единого следа магического вмешательства и чужой ауры.

Готовый возразить брат осекся, и я, воспользовавшись паузой, быстренько продолжила:

– Вы же сами понимаете, что, если бы это было нечто подобное, вряд ли бы мы с вами сейчас разговаривали.

– Тогда кто этот мужчина?!

Не имею ни малейшего понятия. И если честно, не имею ни малейшего понятия, почему рядом с ним я так странно себя вела.