– Мунбим, ты где? Где ты, киска?

Мунбим прыгнула к Эннабел, немного испугав ее.

Девушка наклонилась, чтобы погладить кошку, но та ловко увернулась и растянулась на маленьком коврике в центре комнаты.

– Хочешь поиграть? – спросила Эннабел, склоняясь над кошкой.

– Ой! – Из оцарапанного пальца показалась капелька крови.

Однако кошка не обращала внимания на нанесенную ею рану. Она пыталась стащить с места коврик. Мунбим с завидной настойчивостью продолжала тянуть его, открывая небольшие гранитные плиты, которыми был выложен пол комнаты.

Кошка обнюхала пол, поскребла когтями каменную кладку, затем сунула лапку в щель между неплотно прилегавшими плитами и выразительно посмотрела на Эннабел. Взгляд Мунбим красноречиво говорил о том, что она сделала все, что было в ее силах.

Девушка приподняла камень, сломав ноготь.

– Не понимаю, почему позволяю впутывать меня в это, киска… Ну вот. Камень поддается. О, Боже! Что это? – Сердце Эннабел учащенно забилось, когда она увидела скрепленный печатью конверт, выцветший от времени.

Девушка со страхом взяла его в руки. Содержимое пакета привлекало и пугало ее.

Клеенка, в которую был завернут конверт, была покрыта пятнами плесени. Эннабел тщательно вытерла руки о подол юбки.

– Что это?

Пергамент истлел, от времени он стал почти прозрачным. Девушка осторожно расправила бумагу и поднесла поближе свечу, силясь разобрать в полумраке тонкий небрежный почерк.

Она задохнулась от волнения, увидев поблекшую надпись на полях.

– Джон Китс! Китс делал пометки на этом листке! Боже, киска, что ты откопала!

Но Мунбим отыскала сверчка, совершенно не интересуясь драгоценной находкой.

Эннабел почувствовала благоговение, читая первые строки:

«Изабелле, в ее саду»

Моей дорогой кузине

С любовью

Джереми Харкер Симмонз

Эннабел опустилась на диван. Только что она увидела рукопись стихотворения, которое прекрасно знала и не раз читала вслух. Стихотворение Ньютона Фенмора.

Но что это значит? Фенмор посвятил его своей сестре Фелиции. Странно. Кто такая Изабелла? И кто такой Джереми? О, Господи! Изабелла, Изабелла! Я помню это имя. Я чувствую ее присутствие, я слышу, как она зовет меня, она нуждается во мне. Но что я могу сделать? Как помочь? Изабелла! Я чувствую твою печаль, словно она моя. Ты являлась мне во сне. Что стало с тобой? Почему я приехала сюда? Боже, что происходит со мной?..

Пытаясь удостовериться в реальности происходящего, Эннабел сжала в руке подарок Романа.

– Любимый, что со мной? Как это связано с нами? – Дрожащими руками Эннабел подняла крышку коробочки и вскрикнула.

Там была старинная подвеска из лунного камня, блеск которого походил на сияние луны. Девушка поднесла украшение к своим пылающим щекам, затем надела на шею.

Вдруг все вокруг закружилось, а сама она оказалась в самом центре этой карусели. Снова возникло ощущение, пережитое во сне: Эннабел уплывает прочь от чего-то страшного, вызывающего в ее теле дрожь отвращения. Горьковатый вкус морской воды на губах и странный зеленоватый свет успокаивают ее, рождают надежду.

«Тебя ждут, Изабелла!» – звучат слова, и Эннабел стремится вынырнуть.

Волны бушующего моря подхватывают ее и выбрасывают на берег прошлого, ставшего настоящим.

Вдруг движение замедлилось, Эннабел снова в Шеффилд Холле, только время изменилось. Сейчас она не Эннабел, а Изабелла. Девушка поняла, что перенеслась в девятнадцатый век.

– Изабелла, Изабелла, где ты? – услышала она мужской голос.

«Необходимо поскорее справиться со своей растерянностью! Другого выхода нет. Кем бы ни была Изабелла, она существовала в этой тайне.