К счастью, в дверь постучали, знакомый не с лучшей стороны дворецкий приторно скисшим голосом объявил:

– Лорд Фрай, ваша светлость.

– Хотел бы я сказать, добрый вечер, но погода сегодня словно с ума сошла. – Гость прошел к столу, удивленно приподнял брови, глядя на меня: то ли его смутила моя растрепанность, то ли присутствие в принципе – в недрах кресла я спряталась знатно. Тем не менее, в отличие от владельца дома, с манерами мужчина был знаком и сразу поцеловал мне руку.

– Лорд Альберт Фрай, – в глубине темно зеленых глаз мелькнуло узнавание и немой вопрос. Ростом тот ничуть не уступал де Мортену, а вот черты лица были значительно мягче. Двигался он стремительно и плавно, как ртуть, весь его облик говорил о том, что Альберт далеко не прост – под небрежной учтивостью взгляда таилось нечто серьезное и опасное. Каштановые не по моде короткие волосы и интересный разрез глаз – очевидно, в родне у него были потомки древних кочевых народов. Словом, тот самый тихий омут, в который лучше не совать пальцы чтобы освежиться: руку отгрызут по локоть.

Я хотела представиться, но меня опередили.

– Леди Луиза Лефер, непутевая дочь виконта, от которой тот отказался.

Придушить его хотелось уже за одно только пренебрежение, с которым он отзывался о моей семье. Пусть мы с отцом и не ладим, но это не повод позволять всяким там герцогам гнуть нос. Интересно «вежливость» де Мортена распространяется только на меня или у него преждевременный старческий маразм, и он просто забыл о приличиях?

– Берт, прошу. – Винсент даже не потрудился подняться, чтобы поприветствовать гостя. – Леди Луизе не повезло стать жертвой заклятия, для которого использовали мою кровь.

Альберт не изменился в лице, устроился в соседнем кресле и вытянул ноги.

– Приятно познакомиться, леди Луиза, – одарив меня очаровательной улыбкой, он сразу перешел к делу: меня опять расспрашивали про шкатулку – долго и нудно, хмурились, когда я сказала, что оставила ее в театре и уже сообщила обо всем полиции, и явно воодушевились, когда узнали про записку. Спрашивали и про недругов – я честно назвала одну девицу, которая полгода назад умудрилась насыпать мне в пудру толченого стекла, – к счастью, это заметили раньше, чем я успела ею воспользоваться, и прожечь платье перед выступлением. Говоря по правде, я считала, что это большее на что она способна, о чем тоже сказала сразу. Еще вспомнила имя одного баронета, который с завидной регулярностью слал мне письма и расписывал незавидную участь таких греховодниц, как я. Потом расспрашивали о ближайшем окружении, вытрясли все имена за последние несколько лет: Себастьяна, Рина, Люсьены и близнецов, да еще мачехи, с которой я изредка переписывалась. Проверять будут всех, даже миссис Купер, которой не повезло оказаться моей экономкой, и камеристку – слишком большую шишку кто то зацепил по глупости.

За беседой я тщетно пыталась разгадать, кто же такой Альберт – в обществе де Мортена он чувствовал себя своим, не заискивал и вообще вел себя как в компании лучшего друга. Чем он может заниматься? Частный сыск? Кто то из особо приближенных ее величества или – что еще веселее, тайной полиции? Если так, то я по настоящему влипла.

После расспросов меня выдворили из кабинета и проводили в малую гостиную – разумеется, тоже в темно бордовых и коричневых тонах, с редкими островками золота и пастели. Сначала я хотела устроиться на диване, но уже успела как следует замерзнуть, поэтому выбрала кушетку поближе к камину, обхватила себя руками, чихала в платок и наблюдала, как пляшет пламя внутри резной темно серой арки. Все лучше, чем смотреть на гобелены с древними сюжетами, где то кого то копьем пронзают, то кого то за глотку держат. В противовес этому картина над камином смотрелась просто восхитительно: полуголая светловолосая девушка бесстыдно разбросала ноги между атласных покрывал и хитро улыбалась, наматывая на палец длинную прядь.