– У вас было время оценить последствия действий маркиза.

Зашуршали папки, и Эрик ухмыльнулся, скрывая страх и бессильную ярость. Он сунул сжатые кулаки под мышки, вены на шее вздулись.

– В первую очередь это раскрытие истинной силы перед женщиной, не имеющей к нам никакого отношения.

– Никакого?! – крикнул Эрик. – Ты хотел видеть девчонку среди нас! То, что она увидела и узнала, она бы узнала от тебя, это было делом времени…

Мальчишка осекся и дернулся. От взгляда, которым герцог наградил сына, в зале ощутимо похолодало.

Анри поймал интерес сидящей рядом Евгении: слишком цепкий и изучающий для выразительных небесно голубых глаз. Хрупкое создание, кузина его величества, женщина, способная смести с лица земли целый город. Она что то написала на листочке, незаметно для остальных подвинула записку к нему.

– Своеволие, в результате которого могла погибнуть женщина с уникальной силой и бесценной кровью, действующий некромаг высшего уровня. Нарушение прямого приказа, нападение на графа де Ларне и его подчиненных, действующих в наших интересах.

Анри опустил взгляд: изящный каллиграфический почерк, буквы одна к одной.

Опасное чувство к опасной женщине? Эрик говорит, ты от нее без ума.

Он накрыл записку ладонью, сожалея, что не способен развеять прахом, как это сделала бы она. Едва уловимо улыбнулся, покачал головой и подвинул бумажку обратно. Евгения хмыкнула, но Анри уже отвернулся, чтобы окунуться в чужую ненависть. Эльгер младший смотрел на него так, словно пытался вытащить душу, намотать на руку и сунуть в костер. Вот только вытаскивать там нечего. Никогда не было, а теперь и подавно.

– Решаем большинством голосов. Мое решение: виновен. Альмир?

Лицо, закованное в рамки белоснежной чалмы, осталось бесстрастным. Намийский шейх поднял руку, и, подчиняясь потокам его силы, в песочных часах закрутились небольшие вихри.

– Невиновен.

– Рэм?

Загорец огладил густую бороду, захлопнул папку и спокойно взглянул на Эрика:

– Виновен.

Еще один из присутствующих высказался за и трое против.

– Анри.

– Виновен.

Почему то это слово далось тяжелее, чем он себе представлял. Но думать еще и о том, почему, не было ни сил, ни желания.

– Графиня? Ваш голос решающий.

Евгения улыбнулась. Намотала на палец длинный белокурый локон, наклонила изящную головку. Она терпеть не могла зарвавшегося мальчишку, и он это знал. А еще он знал, что сейчас целиком и полностью в ее власти. Поэтому она позволила себе помедлить. Поэтому и еще потому, что графине не нравился Анри: из Энгерии он вернулся не к ней, а в Вэлею. Чужим.

Все из за той девчонки.

Евгения сжала руку так, что ногти впились в ладонь, и произнесла, смакуя каждую букву:

– Виновен.

– Су у ка! – выдохнул Эрик и рывком бросился с постамента.

Вероник едва уловимым глазу движением выбросила вперед руку – и он словно налетел на невидимую стену. Лезвие шаанха, иньфайского удлиненного кинжала, застыло в сантиметре от горла сводного брата. Эрик сглотнул и отступил на несколько шагов, вскинул руки. Бежать некуда – в замке его держала клетка Каори, вырваться из которой не под силу даже самому могущественному магу. А значит, сейчас его отведут в лабораторию – по доброй воле или силой, обездвижат и введут кровь ненавистного Анри де Ларне. Кровь хэандаме – токсин, выжигающий магию подчистую. Он превратится в пустышку, в никчемное отребье. Отец никогда его не ценил, а после такого вообще перестанет замечать.

– Большинством голосов виновен, – коротко заключил Симон, – приговор надлежит привести в исполнение немедленно.

– Вы пожалеете, – хрипло процедил он, складывая вспотевшие ладони вместе, чтобы унять дрожь.