До могилок в лесу добрался

Линде-Лу из последних сил.

И еще не спустился вечер,

Как он уже дух испустил.

Господь призвал их на небо.

Пусть цветут на могилах цветы.

О бедном парне историю

Теперь тоже знаешь и ты».

Наступила тишина.

– Но кто же спрятал труп молодого Линде-Лу? – спросил врач.

Криста ответила:

– Это был батрак Бент Нильсен из Нюгорда. Он стал свидетелем преступления.

– Как Бент Нильсен? – скептически спросил священник. – Ведь он же умер по меньшей мере лет десять назад. Говорили, что его что-то до смерти напугало.

– Да, – сказала Криста.

Ленсман продолжал шуршать листком.

– Здесь напечатано, что баллада записана «батраком Бентом Нильсеном» А в самом низу стоит: «Эта баллада напечатана в Кристиании в 1899 году».

В тишине раздались беспомощные всхлипывания Кристы.

– То есть Пер Нюгорд совершил преступление, когда Бент Нильсен был еще молод? – спросил Андре.

– Не обязательно, – ответил доктор. – Я не слишком-то молод, да и живу здесь долго. И насколько я могу понять, хуторок у комариного болотца опустел примерно лет тридцать назад. А тогда Перу Нюгорду должно было быть… погодите, ему было почти семьдесят лет, когда он умер. Это было пять лет назад.

– Лет сорок пять, – сказал ленсман, который умел быстро считать в уме.

– «Либо он, либо я», – тихо процитировала Криста. – И Линде-Лу проиграл это сражение. Он не был убийцей.

– Но стал им после своей смерти, – бросил ленсман, и Криста сжалась, как от удара.

– Но я все равно не могу понять, – сказал священник, когда закапали первые капли дождя. – Не может быть, чтобы никто ничего не знал об убийствах двух братьев и сестры!

– Нет, – сказала Криста и попыталась вытереть слезы, но они все текли и текли. – Они жили здесь на хуторе чуть ниже. Хутор Мюггетьерн. Он не в нашем приходе.

– Верно, – кивнул врач.

Вмешался Абель.

– И он находится настолько на отшибе в своем приходе, что, очевидно, прошло немало времени, прежде чем кто-то оттуда забрел сюда и увидел, что здесь больше никто не живет.

– А нас в наших краях это тоже не волновало, – сказал доктор.

О, дорогой, одинокий Линде-Лу, забытый всем миром! Криста была вынуждена отвернуться. Лес вокруг был тих, дождь легко шумел в кронах деревьев, птицы искали укрытие в ветвях.

– Значит, единственный, кто что-то знал, – это батрак Бент Нильсен, – сказал Андре.

– Да, и он не выдал господина, – объяснила Криста. Ей казалось, что все в ней умерло. Больше всего ей хотелось уйти от них, чтобы ее оставили в покое, наедине с рвущей душу тоской. Но она заставила себя говорить нормально, ведь она же защищала Линде-Лу! – Мы не знаем, молчал ли Бент по своей воле, или же его вынудили. Но я предполагаю, что он, чтобы облегчить совесть, записал все это в балладе. Он называл «господином Педером» Пера Нюгорда, и он неправильно написал имя Линде-Лу. Но едва ли кто-то обратил тогда внимание на балладу, он не знал, как ее рекламировать, может, не мог найти никого, кто бы ее спел. Пока Ларс Севальдсен не «украл» ее вот с такого старого листка. Ведь уже не могло оставаться много экземпляров. Но тогда Бент Нильсен был уже мертв и не мог отстаивать свои права.

У Бенедикты, высокой и статной пятидесятипятилетней женщины, был такой особенный, низкий и негромкий голос, что все невольно прислушивались к нему.